Павел Куравский
Лауреат первой степени в номинации "Кровавый оттенок цветных революций".
...Единственного «бесланского» боевика, взятого живым, зовут Нур-Паши Кулаев.
Что-то много стихов о гОре,
Что-то мало стихов о совести.
И – от каждого всхлипа в хоре,
И – от каждой неновой новости
Меня надвое разрывает
Мысль, неистовая, как крик:
Я – такой же, как этот парень,
Этот пойманный боевик.
Нам обоим по двадцать четыре,
И у нас – по двое детей.
Не стреляю я, даже в тире,
Ни в спортзале – в голых людей –
Не стреляю. Но это – ЧАСТНОСТЬ! -
Лишь удобная ширма лжи.
Я – такой же, как он – участник,
Непричастностью бьющий жизнь.
Он - на несколько месяцев младше.
Мы в одной родились стране.
А смотреть на него мне страшно,
Ибо речь идёт - обо мне.
Перед нами – подонок, нелюдь,
Негодяй, преступник, свинья!
Очень трудно зеркалу верить,
Потому что он – это я.
Я ничуть не сгущаю краски,
Не ищу лихого житья.
Это я – Нур-Паши Куравский,
Это грубая совесть моя.
Так держите меня в вольере,
Заключите в тюрьму, в загон!
Потому, что я не уверен
В том, что сам не смогу, как он.
Сто часов, как один, не спали,
Волокли из-под пуль ребят,
И стреляли, стреляли, стреляли,
И поймали – самих себя.
Мы осудим, помянем, спишем,
Словесам не будет числа;
Мы – быстрее, сильнее, выше
Нас самих – в нагнетании зла.
Мы поможем детям Беслана.
Мы поможем каждой семье.
Только глубже, смертельней рана
В нас гноится – в самих себе.
Я – убийца, и - шкет невинный,
Я – в угрозе, и я – в мольбе, -
Я прошу себя: - Помоги мне!
Помоги – самому себе…