Это лето было самым жарким в нашем городе. Столбик термометра за окном ушёл в отрыв от отметки +50*С. И те редкие дожди, что изредка даровались нам небом, совсем не облегчали существование. Картошку пришлось копать в середине июля (!) – спеклась в земле, трава вся выгорела, а улицы города засыпала сухая листва тополей.
В один из таких невыносимо жарких августовских дней во дворе нашего дома появилась пестрая компания в оранжевых жилетах, во главе с начальником ЖЭКа.
- Татьяна Васильевна, - раздалось под окнами многоэтажки, - как обрезать будем?
- Так, чтобы мне не к чему было придраться, - ответила начальник ЖЭКа дворникам, вооружённым газонокосилкой, топорами, пилами, граблями и лопатами.
Это звучало как приговор. Я в ужасе выглянула в окно – компания окружила «нашу аллею».
Мы переехали в этот дом в сентябре 1999 года, когда с момента вселения основных жильцов прошло 9 лет. Газоны под окнами были уже «озеленены» жильцами. А вот площадка во дворе представляла жалкое зрелище. Девяностые годы безжалостно прошлись по ней – всё, что можно было отодрать - сдано в металлолом, остальное, ржавое и искорёженное, ждало своей участи.
Весной мы с мужем и детьми 9-ти и 3-х лет вышли во двор с вёдрами и лопатой. За микрорайоном у нас – лес и пруд. В своё время это явилось ключевым фактором в выборе нами этого местожительства. Вот в этом-то лесу мы и накопали саженцев, которые намеревались посадить во дворе. Принесли их во двор и принялись копать ямы для деревьев. Вот тут-то и выяснилось, что земли во дворе нет, а есть строительный мусор, присыпанный грунтом. На третьей яме сломалась лопата, вынесли другую и лом, продолжили долбить землю. Прохожие давали много мудрых советов! Когда ямы были готовы, мы поняли, что засыпать деревца этой гадостью нельзя. И пошли мы в лес за землёй. Носили долго – по несколько вёдер в каждую яму. Даже доченька наша носила своим пластмассовым ведёрком. И это было очень мило!
К вечеру посадили по два деревца клёна, ясеня, ореха, черёмухи, дуба, несколько кустов сирени и куст шиповника. Вынесли воду, полили саженцы. Позже привезли из гаража 3 покрышки от старых колёс и устроили между деревьями несколько клумб для цветов.
Народ шутил, надо повесить табличку «Аллея семьи …». В первые годы, пока деревца приживались, мы удобряли землю, привезённым с дачи компостом, носили воду для полива из квартиры, ухаживали за цветником. Огорчало, что, уезжая в отпуск, возвращались и видели, что всё цветы погибли от жары. Никто ни разу не полил цветник! По весне мои мужчины обкапывали деревья, я белила стволы – получалось красиво! Не все деревца выдержали жестокие условия выживания – 3 саженца погибли, но семь осталось!
Рву как-то раз сорняк в аллее, на порог выходит пьяный сосед. Покачиваясь, он замечает мне: «Они у тебя когда-нибудь вырастут?». «Полей хоть раз, может и вырастут», - парирую я.
А еще дети всё норовили отодрать ветку, проходя мимо. Особенно нравился им грецкий орех. Ну не поддавались его ветки детским ручонкам! Стоит какая-нибудь милая девчушка и выкручивает ветку. Уже и несколько раз вокруг себя обернулась, ухватившись за дерево, а не выходит. Ору в окно: «Отойди от дерева!». Не уходит. Ору снова. Не помогает. Выхожу на улицу. «Тётенька, это не я», - и смотрит, не мигая брехливыми глазами. Ну где такие берутся?
Время шло и однажды во дворе поставили современную детскую площадку. Крутым спонсором была крупная строительная компания «N». Она за несколько лет установила во всех дворах города чудесные детские площадки. Народ то начал рожать детей, постепенно отходя от перестройки и кризиса 90-тых годов. Возле черёмухи установили скамейку, и молодёжь целовалась на ней до утра, сирень пьянила своим ароматом. В тени деревьев мамочки ставили коляски и носили туда детей «пи-пи» и «а-а».
Зимой 2015 года мальчишка Костя забрался на верхушку ореха в зимнем комбинезоне и сапогах. Дерево угрожающе накренилось, вдруг нога соскользнёт, а он ещё кричит и кидает что-то, держась одной рукой. Смотрю на площадку – его бабушка и куча мамочек с детьми ничего не видят. Кричу: «Костя, слазь с дерева, упадёшь!». «Не упаду! Я в фашистов гранаты кидаю!».
Летом мужики занесли в тень пьяного соседа, что свалился на дороге в полдень. Отоспавшись пару часов под деревьями, он начал шевелиться и тогда уж его под белы рученьки подняли и отвели домой.
В сентябре, когда созревает грецкий орех, народ принимается за сбор урожая. Трусят его по всему городу с утра до вечера, и сдают по 20 руб. за кг. Одна пара в пять часов утра рвала орехи ещё в кожуре – он ветки наклоняет, она рвёт и в пакет складывает. Ошмётки листьев летят по сторонам. Говорю им: «Вы с ветками, с ветками рвите, так удобнее!». Они в недоумении посмотрели на меня и ушли…
…И вот я слышу, как пилят аллею, смотреть боюсь. Разум соглашается, что нужна обрезка, но сердце жалеет... Надеюсь, они знают, что делают. Все время работы бригады на солнцепёке, начальник ЖЭКа предусмотрительно стоит в тени и пальчиком показывает где и что пилить и рубить. Я слышу, как подъехала машина, в которую погрузили ветки, как шумно бригада уходит на обед. Выглядываю в окно: прорежены заросли сирени, вырублен шиповник (этому всё нипочём, если корни в земле), а деревья стоят, пристыженные своей наготой – обрезали все нижние ветки. И тут я с ужасом понимаю, что Косте не взобраться на дерево по голому стволу, чтобы бросить гранату, когда придут фашисты!
24 октября 2016 г., г. Донецк