помню, как я любила - место,
тонущий в рыжем лилейнике
город, река на разлив, но кроме -
я не хочу возвращаться в детство
там нечего делать, решительно нечего
нетронутость души и печени
обнажают твою тепличность
ни винить не умеешь, ни каяться -
все такой же зародыш пшеницы,
личинколичность,
и мир тебя не касается (или едва касается),
я лишь завидую, что можно было бежать со склона,
ключицы подставить ветру, не думать, что скажут вокруг дураки,
а теперь мне без
тридцати дней двадцать,
я ношу каблуки,
и бегать со склона неловко и не с руки
Не скажу
Що не можна вернутись
До розпечених вулиць
Чи мокрих облич
Восени
І так само продертись
В абсерваторію
Майже вночі
Лише зараз ніхто
Не погодиться се провернути
Чи закінчиться все
Побиття, кайдани і покути…
теперь кандалы наши – штрафы, шефы,
грани грешности (явной – тайной)
и на крайний –
шарф лицевой/горловой петлёй,
в обсерваторию – по билетам, летом,
осенью ли, весной.
по гаражиным крышам -
тише! даже и не мечтай
*лай
гиеньих стай*
хочешь хохота
на свою созревшую голову?
хочешь олова
в своё саднящее горло?
спорно.
чу!
кто-то где-то
пересекает лето по гаражам,
и я тоже хочу.
Лише зараз
Олово крапає
Нестримно
З наших облич
Ні-ні
Не можеш
Сховати зіниць
Так і ходи
Плати
Біжи
Чи розвернись
І роби вигляд
Що це їм
Не пройти
если бы я была
настолько смела!
если бы я была
душою бела,
я бы признала, что прядью – каштан, но нутром – русь,
в полный бы рост
и сказала бы, что горжусь
своей взрослостью,
своей злостью,
что в джордановом
мире – гость я,
что стальные
наросты-латы
не мешают мне
быть крылатой,
а из крыльев – по перу на стих,
а из леса – побегу на звук,
из-под пресса вылетают в лес
с земным – вразрез
перепёлки букв.
лето 2016
М Чернышенко & Юлия Якубенкова