Человеку легче избежать искушений, чем побороть их.
/ Ж.Ж. Руссо/
Осень. Город спросонья мрачный. Люд спешит по местам рабочим.
Холод ест, до костей, собачий. Дождь шрапнелью брусчатку топчет.
Заоконный гул будит мысли, взгляд стеклянный буравит стены.
Послевкусие ночи виснет на краплёные дозой вены.
Это время моральной пытки: между «было» и днём грядущим.
Ей забиться бы в щель улиткой и терпеть этот миг удушья.
Тишина. Назойливость мухи – возвращает из сна в реальность.
Страх шакалий ползёт на брюхе по карнизу стены, как данность.
Рвётся мир на лоскутья-вены, боль плетёт бездыханный коврик.
Взгляд цепляет голые стены, за окном, матерится дворник.
Метра три проползти и окна... распахнуть, и вдыхая воздух
Маму звать. Но надежды блёкнут – не дают долгожданный отдых.
Красит стёкла ноябрь закатом, снег срывается с неба первый.
В тесной комнате, в липкой вате птица виснет на тонких нервах.
Искушение бьёт в литавры, ночь оскалившись в дом стучится.
Небо, маску примерив мавра, сыплет соль на её ресницы.
Нет терпения, взгляд блуждает: от двери до колечка мамы.
Капля памяти исчезает в кулаке беспросветной драмы.
И уже ничего не слыша, старый шарф намотав на шею.
Из подъезда девчонка вышла, от желания, каменея.
Осень падает – на ключицы, рвёт пальтишко с худого тела.
Среди тысяч людей столицы, никому, до неё нет дела.
Это зло пострашнее шторма: так паук расставляет сети.
Безразличие – стало нормой. В ночь уходят... чужие дети...