Колесо обозрения

Александр Визиров
               
                К О Л Е С О     О Б О З Р Е Н И Я
   Александр  Визиров   

     Огромное колесо ажурного металла, весело играя пестрыми кабинками, величественно перекатывалось над зеленью парка. Натужно скрипя тросами, оно выполняло свою нелегкую работу, сверкая на солнце могучими спицами. Медленно и важно огромный обруч возносил множество простых людей, праздно рассевшихся в движущихся каретах как в царских ложах над суетливым городом, разнося повсюду звонкую радость щекочущих ощущений.

         Изведать сладостную минуту птичьего полета там – наверху, взглянуть на мир с большой высоты, решили и двое молоденьких влюбленных. Юношеская безудержность к острым ощущениям сразу привела их к столь внушительному аттракциону. И вот уже расцвеченная ладья, слегка покачиваясь, поплыла вверх в поднебесье. Юная леди, еще пару минут назад сидевшая на противоположном сиденье, пересела ближе к своему избраннику, опасаясь пугающего подъема. И оба, крепко держась за холодные поручни, с восхищением всматривались в раскрывавшуюся панораму необъятной земли. Внизу блестевшая река уже не была такой широкой и полноводной, а казалась плоской как нарисованная лента, низкие дома отсвечивали чешуйчатыми крышами, а стеклянные высотные  –  стройнились серебряными тополями. Непоседливые люди, за несколько минут превратившись в малоподвижных муравьев, растаскивали свои крохотные пожитки в едва заметные каменные норки. Все это веселило молодых, а захватывающий дух высоты щекотал под ложечкой. С нарастающим подъемом, незамеченное ранее потрескивание рабочих канатов, вселило им чувство страха, от этого она еще теснее прижалась к нему, как будто он мог защитить ее от падения. Прикоснувшись, она ощутила холод в его руках, но взглянув на его радостное лицо, сама стала осматривать все более расширяющиеся просторы. Ее спутник,  то и дело, обращал внимание на всевозможные сооружения, принимавшие с высоты причудливые формы, на многочисленные лодки, превратившиеся на голубой ленте в белые тыквенные семечки, на детей, густыми гроздьями висевшими на малых аттракционах, на распустившиеся широким лотосом цепные качели, восторженно комментируя увиденное. Она только улыбалась и смотрела на всё уже отсутствующим взглядом. Свежий весенний ветер поднимал волосы на ее голове, спутывал их, закрывая лицо. Она крепко обхватила его двумя руками не решаясь поправить прическу. Ей даже было как-то спокойней, когда волосы сплошной темной полосой прижимались к глазам, поглощая усиливающееся чувство страха.

      Поднимаясь ввысь, бесшабашная юность, лишенная привычной земной опоры, вдруг ощутила в сердце тревогу. Они замолчали, прижавшись друг к другу как нахохленные воробьи.
«Скоро будем на самом верху»  - уже без пафоса произнес юноша. Она открыла глаза и сквозь многочисленные металлические переплетения посмотрела в бесконечное небо  -   подниматься выше уже не хотелось; нависшие над ними тени дружно идущих кабин еще вселяли надежду, что они под прикрытием, в тесном окружении длинных спиц стального кружева. Но вскоре одна за другой, достигнув ослепительного апогея, разноцветные клетки, как пестрые ступени огромного эскалатора, падали вниз,  исчезая в искрящемся голубом пространстве. И вот, идущий впереди металлический остов ладьи, тревожно качнувшись, соскользнул с сияющего горизонта. Молодые остались одни на большой высоте, в обдуваемой всеми ветрами, ничем не защищенной клетушке, а рядом никого и ничего, даже обнадеживающих железных опор, без труда доставивших их на небывалую высоту и подло затаившихся под ними.

      Вся измельченная до крох суетная человеческая жизнь осталась внизу, перестала существовать, только обоюдный любящий взгляд всё еще грел их сердца, окутывая теплым юношеским оптимизмом. Обнявшись на короткий миг с закрытыми глазами, они вдруг остро почувствовали никчемность своего птичьего бытия. Здесь, на этой обезоруживающей высоте, где чувствовалась мощное дыхание грозного Эола, молодые полностью находились во власти судьбы, крепко соединившей их окоченевшие от весеннего ветра руки. Сердца не было слышно, видимо, оно ушло куда-то вниз  -  к привычным высотам, и только юные души беспечно парили над неизведанным миром как белые голуби в лазурной гуаши неба, презирая людскую суету обычного солнечного дня.

     Скованные головокружительной высотой,  они старались смотреть друг другу в глаза, боясь повернуться в стороны. Необъятная голубая бездна, окружавшая их одинокую кабинку как «Ноев ковчег», беззащитно качавшуюся в безмерном небесном океане, всё еще манила их непривычными красотами и ощущениями, но они, не выходя из объятий, все глубже всматривались в юные лица, замечая как знакомые, привлекательные черты превращаются в родные. Свободные от земных забот, на минуту забывшись в беспредельном просторе, они любовались взаимным обретением, а вокруг них, в искрящемся от солнечного света воздухе, помахивая крылышками, кружились невидимые купидоны, ставшие свидетелями нового душевного состояния.

    Небесная кибитка заканчивала свой короткий бег по краю сферического эмпирея, озарив молодых небывалыми переживаниями. Похолодевшие ноги неожиданно ощутили медленное падение пола. Появившееся чувство спасительной надежды острым импульсом взметнувшееся от стоп к сердцу, заставило их осмотреться. Яркие фасады домов, снова обретая окна и двери, теперь неспешно поднимались вверх, весело искрилась растущая речушка, вдали спокойно клубился одинокий дымок. Жизнь снова обретала привычные очертания. Натянутые тросы отзывались уже не так пугающе, а ладьи, мерцающие на солнце яркими бортами, радостно стремились вниз, покрывая  ковчег влюбленных благодатной тенью. Почти в натуральную величину выросли люди, по-прежнему озабоченно спешившие по своим делам и не обращавшими никакого внимания на вертящийся в парковой зелени огромный цветастый обруч. Всего один оборот этого колеса, подобно спутнику на орбите, добавил в еще бледную палитру незрелых душ новые краски, яркими мазками приближая к радужной полноте человеческого счастья.

      Как только юные стопы коснулись твердой почвы, влюбленные облегченно вздохнули и сделали несколько шагов, чтобы удостовериться в очевидном. Снова оглядев друг друга, как удачно приземлившиеся космонавты, они ощутили особую теплоту взгляда, жар стремящихся навстречу рук. Здесь на земле, среди привычно больших деревьев, высоких домов, и шумных людей, было как-то теплее, безветренно, надежно и очень уютно. Побывав там, на высоте, среди холодных вольных ветров, одновременно ощутив восторг голубиного полета и боязливое сердцебиение воробья, они обрели зримое земное счастье, которое  доселе не было таким ярким, таким ощутимым и таким желанным.