Георг Гейм
СЛЕПОЙ
Он у забора, не пускают в сад.
Здесь не мешает мукою своей.
«Смотри на небо!» Нет вокруг людей.
И начинает поднимать он взгляд.
Глаза мертвы. «О небо, где оно?
И каково оно? Где синий цвет?
Наощупь знаю мягкость, твёрдость. Нет,
Ведь красок я не знаю всё равно!
Не видел пурпур моря. Золотой
Полдневный луч на поле, языки
Огня и камня драгоценного, руки,
Держащей гребень над волос волной.
Ни разу звёзд! Не знал лесов, весны
И роз её. Во мраке гробовом
Багровой ночью я иду, ведом,
Мне пост и ожиданье суждены».
Как лилия белёсая, торчит
На тощей шее голова. Кадык
Гуляет словно мяч, убог и дик.
Из узкой щели пара глаз журчит,
Как пуговицы белые. Упал
Луч полдня – мёртвых им не напугать.
В пучине глохнет неба благодать,
И отразит её свинцом опал.
(Перевод Елены Зейферт)
Georg Heym
DER BLINDE
Man setzt ihn hinter einen Gartenzaun.
Da stoert er nicht mit seinen Quaelerein.
»Sieh dir den Himmel an!« Er ist allein.
Und seine Augen fangen an zu schaun.
Die toten Augen. »O, wo ist er, wie
Ist denn der Himmel? Und wo ist sein Blau?
O Blau, was bist du? Stets nur weich und rauh
Fuehlt meine Hand, doch eine Farbe nie.
Nie Purpurrot der Meere. Nie das Gold
Des Mittags auf den Feldern, nie den Schein
Der Flamme, nie den Glanz im edlen Stein,
Nie langes Haar, das durch die Kaemme rollt.
Niemals die Sterne. Waelder nie, nie Lenz
Und seine Rosen. Stets durch Grabesnacht
Und rote Dunkelheit werd ich gebracht
In grauenvollem Fasten und Karenz.«
Sein bleicher Kopf steigt wie ein Lilienschaft
Aus magrem Hals. Auf seinem duerren Schlund
Rollt wie ein Ball des Adamsapfels Rund.
Die Augen quellen aus der engen Haft,
Ein paar von weissen Knoepfen. Denn der Strahl
Des weissen Mittags schreckt die Toten nicht.
Der Himmel taucht in das erloschene Licht
Und spiegelt in dem bleiernen Opal.