1.
Закинул поплавок и хорошо дышу.
Мечта моя сбылась, и в голове порядок.
Я выбрал водоем, в коробках тьма насадок,
и больше ничего у жизни не прошу…
Пошли мне этот день, чтоб также пели птицы,
чтоб плюхалось вдали, а я мечтал и ждал,
когда поднимет шум любимая певица
и снова позовет, чтоб снасть ее достал!
…Запутала в траве, точнее, за кувшинки,
уже в который раз. Пришла, почти ревет.
Но вижу возле глаз веселые морщинки -
ей скучно в стороне и странен этот спорт.
«Прости, в последний раз! Мешать тебе не стану!
Бросала не т у д а, а как меня учил…
Вот только поплавок запутался… Так странно…
Ужасно не хочу, чтоб ты себя мочил!»
Осенняя пора. А эта – вспомнил! – речка
в эстонской стороне за милым городком,
где жерех громыхал, и ёкало сердечко,
и было двум сердцам так хорошо вдвоем…
Игрушка леспромхоз. Гостиница, как пряник.
Столовой зал внизу, где блюд под сорок пять.
И номер на двоих, и светится фонарик,
и счастье впереди, и нечего терять!
2.
Большущая страна была тогда повсюду,
а строгость и уют – за Нарвою-рекой.
Несуетливый быт, казавшийся не чудом,
и память о своём, хранимом, как покой.
Я подружился там с отцом большого дома,
богатого к тому ж: два сына, дочь, жена.
Камин, тепло и свет. Раскидистая крона.
И добрый верный клен под домом у окна…
Мы прокатились с ним на кладбище под Тарту,
где ровные ряды из камня без оград,
и засветили свет закрытые лампадки,
чтоб передать привет вернувшимся назад.
Там были имена, и он перечислял их,
и тех, кто умер здесь, и в вечной мерзлоте,
прикопанных в лесах… А рядом, кто стрелял в них.
Здесь помнили своих и там - в НКВД…
А ты, мой Сганарель, с своим эстонским русским!
Как взять свою Агарь совет тебе помог?
У вас тогда в любви случилась перегрузка,
и, словно снежный ком, усиливался смог.
Терзания твои монтировались с пивом.
Как твой большой живот выдерживал удар?
И я тебя учил, как сжиться мирно с миром,
в котором все темно, который стал, как ад….
Еще один момент. У деда Сганареля…
(Волшебнейший момент!) Такого никогда
я больше не слыхал. И память моя млеет,
как вспомню, как он пел, играя на гуслях
с названием к а н н е л ь. Надтреснутый чуть голос.
Волнующий полет мне непонятных слов.
И ветер обвевал мой непослушный волос.
А веял он опять про вечное... Любовь…
3.
Где вы, мои друзья? Где ты, душа-девица?
Урочный час пробьёт, и заметает след.
Но стукает в груди, и тянет помолиться
за всех, кого узнал, и тех, кого уж нет.
И, разрывая грудь и связки у гортани,
предательски к вражде, предательству и злу,
я буду вспоминать тот плеск волны в тумане,
и я, как строгий пес, к кувшинке той плыву.
…Качайся поплавок, зацепленный за счастье!
Я мокрый, я смешной, мой жерех ускакал…
Скольжу, чуть не упал, эх, только не упасть бы…
И пятый поцелуй…
Я ж поплавок достал!