Бессонница, февраль, растаявшие льдины,
И оттепели в такт глухая боль в груди,
И, кажется, что жизнь достигнув середины,
Решительно ни в чём не терпит середин.
И список кораблей, расстрелянных на рейде,
Так бледен и далёк, что будто бы не жаль
Непройденных дорог, и я шепчу: "Налейте",
Покуда ночь темна, покуда слеп февраль.
И разве нам дано предвидеть перемены?
Грядущее пронзить, подобием копья,
Чтоб развернулся вновь сверкающий, нетленный,
Единственный средь всех фарватер бытия.
И явится тогда, чего давно не ждёшь,
А ты, как лунный диск, приучен к полумерам,
И душу бороздит и режет, словно нож,
Тревожное молчание Гомера.