Там, в дальнем уголке запущенного парка,
В разрушенном войной Баболовском дворце,
Стоит, почти уж два столетия, огромная,
Из цельной глыбы сделанная чаша,
Диаметром в пять метров, два метра высота,
Вместимостью на восемь тысяч вёдер.
В сташестидесятитонный кусок гранита
Вкрапился зеленоватого оттенка лабрадор
И десять лет, оставив только сорок восемь веса,
Его Самсон Суханов высекал, полировал.
Кто в сем бассейне ванны принимал?
Наверное блаженства водных процедур
Упоминаемая Пушкиным*, дочь банкира не вкусила,
Или Нарышкина Мария, придворная фрейлина,
Которые дворцовый церемониал оставив,
К Хозяину империи наведывались тайно.
Ведь раньше, со времён второй Екатерины,
Там помещалась беломраморная ванна,
В которой, как гласит народное предание,
Она купалась в козьем молоке,
В построенном Потёмкиным увеселительном дворце.
По мифам, в ней мог и первый её внук креститься,
Любитель окунуться в холодную водицу,
И позволять упоминаемым любимым в ней помыться,
Снять напряжение и усталость в летний зной.
Часы ушли за четверть девятнадцатого века,
Со сменой ванны дворец возобновлён,
Чтоб принимать таинственных гостей,
Но, к сожалению, в вечность Александр ушёл,
Шедевр каменный оставив для потомков.
Кто удосужился в нём ванны принимать?
Но нам негоже факты измышлять,
Зашторено истории окно неведомой рукой,
И, чтоб известные в России имена не запятнать,
Чужих грехов не поминать...
Да и инженерное решение по меньшей мере странно:
Налитая горячая вода остыла б моментально,
Отсутствуют коммуникации подачи и откачки,
В полуподвальном зале нет подогрева "чашки"!
А кто из царственных особ в неё рискнул бы погрузиться?
Ведь можно утонуть и даже простудиться,
"Благословенному" заказчику не суждено в ней мыться.
Царь-колокол лежит как исторический документ,
Царь-пушка, не стрелявшая вовек,
Стоит Царь-ванна, третий чудный монумент,
В ней не купался человек.
*Пушкин А.С. На Баболовский дворец.