На тысячи лье ни желаний, ни снов, ни веры.
С упрёком небо глядит и ярятся волны.
Я в этот ворвался мир для того, чтоб первым
Уйти из него обратно нищим и вольным.
На севере пьют, на востоке вовсю горланят
О боге и смысле, о нежности первозданной.
Я пил, как они, пытаясь в своём стакане
Любовь отыскать, и мужество в песне славной.
Но истина: в кабаке не бывает трезвых,
А тем, кто нырнул в болото, сухим не остаться.
Я тысячи раз наступал на горло своей же песне,
Я тысячи раз хотел снять флаги и сдаться.
Ведь глупо ждать честный бой, где шныряют лисы,
И где шакалы питаются мертвечиной...
Искал я морского ветра и яркой жизни,
И я не стану лицо менять на личины!
Но если выйти из этой чумной таверны,
Сказав, кого и за что я б хотел повесить,
Запеть во весь голос, яростно хлопнуть дверью —
Они не догонят моей развесёлой песни!
Они не увидят уже, как я сяду в лодку.
Горит маяк — он укажет выход из мрака.
Свобода, мой милый друг... Впереди свобода!
Поэтому Одиссей возвращается на Итаку.