Осень, шорохом листьев ложась на остывшее лето,
Источает мучительный джаз городского балета:
Как в замедленной съёмке скользят cилуэты прохожих,
Вызревает рябиновый яд под шагреневой кожей.
Безразличие сонных собак, летаргия соборов;
Ветер ловко срывает с зевак головные уборы…
Потемневший от влаги фасад, немота тротуарoв,
Листопадом измученный сад, бесприютные пары.
Этот страшный раздавленный двор, фонари без плафонов,
Суетливый сосед – словно вор у двери с домофоном,
Одинокий строительный кран, запах гари и хлеба,
Постоянство клубящихся ран безысходного неба.
Приглушённые стоны машин, умирающих клёнов…
Лишь в далёкой небесной глуши кто-то вечнозелёный
Разливает спасительный мёд на бескрайнюю осень,
И Мария с младенцем идёт, и смеётся Иосиф.
10.16