Кто-то нежился в кроватках, а кроватки пахли гарью.
Отбрехались, что во сне на землю рушился Гагарин.
Дом стоял. Звезда мигала. Я опять ждала звонка.
Не хулила, не ругала, просто мёрзла в доме К.
Ты, чья комната горела, где ты был сегодня ночью?
Вид на солнце замурован, вид на небо заколочен.
В сиром домике картонном на окраине Шушар
В новостях зевакой сонной любовался на пожар.
На стене, за анфиладой - тень спасённого клавира.
После огненного вальса с потолка упала лира.
На обугленных обломках чьи-то свежие следы.
Капли - клавиши в потёмках, какофония беды.
Сотни, сонмы равнодушных, меньше тех, кто заворожен,
Равнодушье точит души, разъедает липкой ложью.
Гадкой, подленькой, циничной, едкой, словно кислота.
А за этим иронично наблюдает Пустота.
Их принять она готова, и в Ничто перемолоть,
И швырнуть в Костёр Былого их бессмысленную плоть.
Тщетно мечутся в подушках, накачавшись родедормом.
Чья-то участь быть игрушкой.
Кто-то должен стать и кормом...