Чайник допит, огонь дуновением спрятан.
Среди тишины и далёких персидских холмов,
Где ни разу я не был, но куда устремлён бывал взглядом
На тайны Багдада, на диких хивинских воров.
На ожоги пустыни, на камни иссохших колодцев,
На таинственных женщин в до гордости плотной чадре.
На бродяг, проходимцев, и на воинов и полководцев,
На цветенье долин абрикоса в туманной весне.
В неизведанный мир зазывает палящее солнце,
Еле слышен богатый фонтан у восточной стены.
Может быть, этот путь мой ещё и не раз извернётся
Узором подушек неведомой мне чайханы.