в песочный час, такой увы текучий
за столиком в олимпе каждый - бог,
а на лице ни облачка, ни тучки,
короткий локон и высотность ног
казалось, сбить могли в пролете чайку,
да мало ль кто на гору залетит
зеленый скаут по сердечным дрязгам
зевнул немного, и уже в пути
полет хрустальный скользкого бокала,
рубином залил скатерти крахмал,
скользили на пол чашки и тарелки
солярный зайчик по полу скакал
все рушилось и наглухо корсетом
удавлен тихий, безучастный стан,
ему б дышать, а он будто граненый
в ажурном подстаканнике стакан
все ждал удара серебристой ложки
чтоб томным вздохом на губах застрять,
а я, таращась на изящность ножек,
старался все осколки подобрать..