Ноябрь вздумал поиграться,
и – как бы ни были горды –
наряженный в костюм паяца,
запутывает нам следы,
и всех, ушедших без прощенья,
окутывает пеленой
то ли снегов, то ли забвенья.
С ухмылкой страшной и смешной
без прав ворвется в сны чужие,
затянет в призрачную гладь
своей игры, своей стихии.
Как выбраться – не разгадать.
Не примет больше извинений –
сам извиняться не готов;
полуседой, полуосенний –
не разрешит полутонов.
Ноябрь вздумал поиграться,
изобличая свою прыть.
Оставь, нам этого паяца
не выморить, не победить.