Кто тут когда-то жил,
кто тут когда-то умер,
не знают этажи,
и телефонный зуммер
за четверых молчит
в нелепом аппарате,
дежурные врачи
расскажут об утрате
дыхания и сна,
торжественности пульса,
грядёт весна-красна,
но ты туда не суйся.
Знать, волку кандалы,
а мусорам - браслеты,
в Аничковом балы -
романтикам сюжеты.
Есть яблочный пирог,
традиции, индейка,
к ней апельсинов сок
и вечность-иудейка,
три девы в облаках
с прыжком и пируэтом,
Евангелист Лука
шагает уже вдетый.
Приветствуя братву,
царей на фронт идущих,
покойников во рву
из Кампиносской пущи.
С утра опохмелясь,
на водочном морозе
дрожит заневский князь
у павильона Росси.
Когда бы вдруг прозрел
чугун от снега белый,
рабы ушли б от дел,
а книжник от расстрела.
Для тех, кто не успел
свалить в сады Париса
из обгорелых тел
театр без кулисы.
Ноябрь. 2016