(из серии стихотворений "Метаморфозы любви" http://www.stihi.ru/avtor/blslv&book=30#30, навеянных книгой "Уроки любви", Руслана Киреева,
здесь - о жертвенной любви Елены Константиновны Цветковской к поэту-символисту Константину Дмитриевичу БальмОнту (1867-1942)
Я помню чудное мгновенье...
А. С. Пушкин
Любовь способна обернуться Кармой,
Где сердце растворяется в другом,
А души стали неразрывной парой -
Им тикает единый метроном.
Есть аура вокруг поэтов!
Тому примером Константин БальмОнт,
Поэт, для многих женщин бывший Светом.
"Как Солнце будем," - выражался он. 1*)
Женатый дважды, сделал шаг и третий -
Увлёкся юной преданной душой.
Елена растворилась в нём до смерти,
Отдав любимому смысл жизни свой. 2*)
Поэт обожествлял свою Елену
И не колеблясь, сразу в жёны взял. 3*)
Был сам пленён, её опутал пленом,
Но... не случился счастья идеал.
Во всём он в жизни выступает Солнцем:
От Неба, смотрит сверху, дарит Свет!
А для неё - единственным оконцем,
В котором мир всех радостей и бед. 4*)
Она ему - сердечная обитель,
Доступный Символ женской красоты,
Он демиург, творец и повелитель,
Но закрома души для чувств пустЫ. 5*)
Любовь ей стала добровольным рабством -
Ему она послушна, и во всём:
По кабакам ночь напролёт таскаться
И пить с ним, дочь оставив на "потом". 6*)
Как страж его душевного здоровья,
Она собой смягчала тот психоз -
Ребёнок взрослый "матери" любовью
Решал своей нормальности вопрос. 7*)
Жену он скоро превратил в старуху,
Её взяв девятнадцати годков,
Но... обожая по уму, по духу...
Да, символизм его, увы, таков! 8*)
Его кончина - воспаленье лёгких,
Итог блужданий пьяных по ночам,
И с ним всегда она там тенью робкой -
Как ангела-хранителя, её не отпускал. 9*)
Раба любви ушла за ним, что тенью -
Чуть больше месяца, и так же с ней.
Так проявилось у любви стремленье
И Там беречь его от всех скорбей.
Примечания (взяты из книги "Уроки любви", Руслан Киреев, Рекл,-комп. аг. газеты "Труд", Москва, 2000 г.) и БВЛ, "Русская поэзия начала ХХ века /дооктябрьский период/", стр. 9-12 и 90, КОНСТАНТИН БАЛЬМОНТ - вольное изложение автора):
1*) Свидетельствует его дочь: "Может не совсем удобно об этом говорить, но общеизвестно, что отец имел колоссальный успех у женщин. Его постоянно окружало большое количество поклонниц и почитательниц". И относились те к своему избраннику страстно и требовательно, на что он, человек горячий, реагировал бурно, подчас даже слишком бурно. У его предков фамилия некогда звучала как "Баламут" и лишь потом превратилась в офранцуженное БальмОнт (ударение на последнем слоге).
"Будем как Солнце" - самая знаменитая из его книг."Я живу слишком быстрой жизнью," - он сам о себе.
Мемуары одной из поклонниц:"Он был небольшого роста, с некрасивым, умным лицом, энергичным и оригинальным, "обожжённым" не европейским солнцем. Он был одним из умнейших людей...если умным человеком называть такого, который, во-первых, с полуслова понимает собеседника и, во-вторых, сам, в течение любого разговора, живёт, меняется, творит, меняет другого... речь его живая, острая, яркая, своеобразная, как и его мысль".
БальмОнт блистал в салонах, был полиглотом, переводил с десятков языков лучших поэтов мира, например, блистательно перевёл "Витязь в тигровой шкуре", писал учёные статьи об Оскаре Уайльде и Шота Руставели.
2*) Елена, дочь генерала, была на 13 лет младше БальмОнта. "Она изучала точные науки в Сорбонне, но знала его стихи наизусть, собирала его книги, всё, что он писал, и что писали о нём. Его книга "Будем как Солнце" в прекрасном переплёте всегда находилась возле неё," - так характеризовала её вторая жена БальмОнта Екатерина Андреева-БальмОнт, которую он оставил ради Елены. К девятнадцати годам Елены он был уже давно для неё кумиром.
3*) Их "чудное мгновенье" случилось в Париже, на поэтическом вечере БальмОнта в русской колонии. "После выступления БальмОнт пошёл в кафе и, выпив, пришёл, как всегда, в неистовое состояние. Елена была с ним в кафе, а оттуда сопровождала его в блужданиях по городу ночью. Когда все кафе закрылись, и негде было сидеть, она повела БальмОнта к себе в комнату, так как БальмОнт никогда не возвращался домой, когда был нетрезв. Елена ни минуты не колебалась произвести скандал в маленьком скромном пансионате, где она жила, приведя с собой ночью мужчину," - так, со слов самого БальмОнта, рассказывавшего ей взахлёб о своём новом увлечении, записала жена БальмОнта подробности того рокового для неё вечера в русской колонии. Хотя вначале отнеслась спокойно к очередному (из многих!) увлечению мужа.
4*) Елене к замужеству (не оформленному) было 19 лет. Молчаливая, сдержанная, с очень хорошими манерами, с оригинальным бледным лицом, она выглядела, как существо из сказки Эдгара По (представление самого БальмОнта в его восхищениях Еленой). Её наружность поражала своей необычностью даже в Париже. Максимилиан Волошин рассказывал, что, встречая их вместе с Еленой, художники на Монмарте постоянно спрашивали его, кто это и нельзя ли писать её.
Но Елена не замечала художников, став третьей женой БальмОнта. Вот что писала о ней в своих мемуарах вторая его жена, которую БальмОнт в своё время боготворил, долго её добивался и потом сохранял с ней (была общая дочь Нина) хорошие отношения: Елена "выказывала ему своё обожание при всех и при мне, ни с кем и ни с чем не считаясь. Никто, кроме БальмОнта, не существовал для неё. Она интересовалась только теми вопросами, теми людьми, которые ему были интересны. В дополнение к своим французскому и немецкому, она стала изучать все языки, которые знал он (английский (его любимый), испанский, польский, итальянский), и даже переводила с них под его руководством. Занятия математикой и астрономией в Сорбонне были заброшены".
Елена полностью растворилась в своём любимом. У неё было коленопреклонённое отношение к своему божеству, к своему Солнцу.
5*) Константин БальмОнт слыл среди самых строгих ценителей "поэт милостью божьей". Сам о себе писал (по справедливости, имел право!): "Я изысканность русской медлительной речи..."; "Предо мною другие поэты - предтечи"; "Я - изысканный стих". Самая сильная сторона БальмОнта - "певучая сила", ритмическое разнообразие. Говорят, что в русской поэзии нет размеров, которых бы не испробовал БальмОнт. Недаром о нём писали, что он - поэт-эхо, отражающий все звуки, которые к нему долетают, служитель "культа мимолётностей".
6*) "У неё не было больше счастья, как быть с ним, слушать его. Она следовала за ним всюду, как тень, исполняя все его желания, прихоти, все его "хочу", в каком бы состоянии он ни был. Сопровождала его в его блужданиях днём и ночью. Сидела с ним в кафе, пила с ним то, что он пил..." - так писала в мемуарах вторая жена БальмОнта. А Максимилиан Волошин вспоминал (3 ноября 1911 г., в Париже, ночью в пятом часу утра): "В прихожей раздаётся барабанный стук. Я вскакиваю с постели в одной рубашке, распахиваю дверь и вижу БальмОнта. А чуть позади - бессловесная женская фигура. Это была Елена. Они провели уже много часов в кабаке. Она была в лёгкой кофточке и вся дрожала и кашляла надрывным чахоточным кашлем. Почти старая. Худая до желтизны. С маленькой, выдавшейся вперёд челюстью. А сам он, несмотря на старший возраст, держался молодцом - румяный, возбуждённый, казался страшно здоровым". Сохранилась фотография того времени. На снимке БальмОнт в берете, с седой бородкой клинышком, в руке - папироска, крепкий, прямой, вальяжный, а рядом с ним - старуха с впалыми щеками, вполне годящаяся ему в матери (а она ведь младше его на 13 лет!). И это - та, кем ещё недавно восхищались монпарнасовские художники!
7*) БальмОнта преследовала склонность к суициду. Первая попытка падения из окна третьего этажа (после неприятностей с первой женой) чуть не закончилась фатально - он выздоровел от многочисленных травм лишь после года пребывания в постели. Потом были другие попытки "полётов" из окон и с балконов, в том числе и при Елене. Елена ходила за ним по кабакам Парижа, бросая маленькую четырёхлетнюю дочь Мирру потому, что отпускать его одного было уже нельзя. С 1932 года психическое заболевание стало серьёзным.
8*) Его индивидуалистический идеал декадентского искусства (символизма):
"Я ненавижу человечество
Я от него бегу, спеша,
Моё единое отечество -
Моя пустынная душа".
Он не замечал перемен в Елене, живя рядом с нею, и с пафосом бросал вполне искренние восторженные слова: "Это Елена!"; "О Елена, Елена, Елена, как виденье, явись мне скорей!".
9*) Она услышала и после его смерти явилась уже Туда... Она была верной женой и отказать ему не смела ни в чём. Она шла за ним всюду, куда бы он ни звал её - в холод, в нищету, в неуют, в психическую болезнь и во мрак небытия. Это была её Карма Любви.