Из сборника "Стихи других авторов из моей коллекции. Старые тетрадки" на этой странице;
см. также "Краткое предисловие к сборнику": http://www.stihi.ru/2016/11/07/358.
***
И набежала чья-то грусть,
и имя было ей - надежда.
Мне говорила: только трус
ждет то что, в общем, неизбежно.
А ты грусти и тихо верь
тому, что сбудется едва ли:
тебе откроют эту дверь,
хоть никогда к ней и не звали.
И улыбалась, говоря,
потом ушла. И все разбилось,
что было хрупко.Я влюбилась
в чужую грусть того двора,
где были вязы, лавки, лето.
И поздней осени словарь,
где удивлялись: что же это?
Уже зима, уже январь.
Такая доверчивая искренность нечасто встречается в поэзии. И она создаётся ещё и удивительно музыкальным ритмом, словами - как туше' в шопеновском ноктюрне.
Я полагаю, что в свое время, где-то в 60-х годах прошлого (!) века заметила автора и ее стихотворение в каком-то молодёжном журнале. А в интернете текст этого стихотворения я встретила только однажды на форуме http://101.ru/?an=musthread&thread=1477047280&p=9. Участник форума, показывавший его, не знал автора и тоже не нашел его в сети, также сохранил их в старой тетрадке.
Может быть кто-то из читателей может сообщить больше информации об этом авторе и её поэзии. Буду очень признательна.
Для меня атмосфера каждой строки - воздушный мост сюда: Москва, район платформы Окружной. Боковым зрением отмечала по другую сторону путей дружную гурьбу гостинниц: «Алтай», «Восток» и «Заря» (наверно давно переимнованы), в которых неоднократно останавливался мой отец, бывая в командировках в ВИСХОМе (судя по заметкам и форумам в сети, этих учреждений больше нет).
Потом я спускалась по длинной лестнице с платформы, пересекала уютный двор с солидными деревьями и традиционными скамейками (таким он запомнился, независимо от времени года и погоды), торопясь к Дмитровскому шоссе (ох, не случайны были в моей судьбе эти названия и эти пункты на карте Москвы). Мой ежедневный путь - от электрички к 47-му троллейбусу. При этом происходило многое: мысленное приветствие "старым знакомцам"- гостиничным корпусам, в которых отца давно нет и соприкосновение с ним где-то там, высоко и далеко, недоступно, но эмоционально так ощутимо.
Мелодия стихотворения Ольги Бурлаковой совпадала с моим внутренним ритмом пролистывания памяти, обрывков разговоров, смены картин. Даже сейчас, при чтении. Потому оно здесь, в сборнике.