Прошуршит по стеклу ветер тонкой былинкой,
пролетит крик прощальный над сонной рекой.
Помашу птицам вслед отгоревшей косынкой,
напишу пару строчек нетвёрдой рукой:
- Буду ждать! Возвращайтесь, любимые птахи,
в царство сосен и северных белых ночей!
А в ответ - тишина. В полинялой рубахе
смотрит пугало с грядки. Смурной воробей
словно умер на ветке, в минуты рассвета
одинок, неподвижен, печален, ершист.
Осень, властно сменив краски беглого лета,
сыплет в блёклые травы берёзовый лист.
Не спешит воробьишка за тающим клином:
не нужны бедолаге чужие края.
Горьким соком исходит, темнея, калина.
Остывает под выцветшим небом земля.
* * *
Колкий иней на травах. Кругом тишина.
Замер день, словно скован осенним наркозом.
Всё ещё не всерьёз, и зима не видна,
но природа грозит недалёким морозом.
Сердцем чувствую, вижу и слышу печаль,
хоть в щемящей тиши ни единого звука.
Гол и пуст горизонт. Затуманена даль.
И хандра входит в дом по-хозяйски, без стука...
* * *
Настали ночи длинные.
Листва летит с ракит.
Горчит трава полынная
и голову пьянит.
Луч солнечный за горкою
пропал давным-давно...
Какое всё же горькое
осеннее вино!