Боязно! То-то и есть, что боязно.
Даже когда все колёса поезда
прокатятся с грохотом ниже пояса,
не замирает полёт фантазии.
Точно рассеянный взор отличника,
не отличая очки от лифчика,
боль близорука, и смерть расплывчата,
как очертанья Азии.
Бродский
Азия плыла, качалася в лодке
По синему морю, зыбко и робко,
Она шелестела ветром в березках,
В тяжелых колючих летних колосьях.
И небо горело белою ночью,
Как в Ленинграде, ничуть не короче,
Азия в песнях протяжных напевных,
Сидела кипреем в пенечках горелых.
Была вездесуща в раскосом и скулах,
В онучах и спинах вечно сутулых,
Она приходила и ворожила,
Что все не напрасно, коли случилось,
И нет несвободы, есть вера и сила,
И только дороги запорошило.
Картоха поспела, румянится боком,
Себя собирать еще долго по крохам…
Пусть сердце замрет там, где площадь Сан-Марко
На белой как ночь в том краю, где не жарко.