Твердит нам просвещенная Европа:
“Эй, дикари, пришедшие с востока!
Решили,
будто в чем-то нас умней?
Вы все безумны в гордости своей!
Вы тешите себя пустой надеждой,
храня заветы дедов.
Для чего?
Ты необъятна, Русь, и широка,
Так для чего
сковала ты себя?
Но мы забыть грехи твои готовы,
коль выпьешь с нами.
От чего
глаза отводишь?
Ведь сама
с таким восторгом кровь царя
ты пригубила в прошлый раз.
Неужто в этом судишь нас?
Зачем же ныне слезы льешь
и в грудь себя рукою бьешь?
Вставай с колен,
пошли гулять
и буйства вместе совершать.
Вот чаша.
В ней пьянящий яд,
и нет уже пути назад.
Скорее, выпей до конца,
и смой раскаянье с лица,
а после нас повесели
веселой пляской
на крови,
безумным танцем
на костях
(хотим мы видеть боль в глазах) ”.
О бедная, безумная Россия!
В капканы мнений
ты наивно угодила!
Не так ли чувствует себя юнец безусый,
который,
не имея к страсти вкуса,
но лишь из страха выглядеть нелепо
перед друзьями
гордо курит сигарету?
В глазах темно,
от дыма сводит горло,
друзья смеются :
“Все, с тебя довольно”.
Но он,
кому-то что-то доказать пытаясь
и самого себя ругая
и стесняясь,
с улыбкой,
прикрывающей печаль и муку,
протягивает за второй
трясущуюся руку.
Так скромной девушке
кричит толпа шальная:
“Твой вид лишь раздражает нас,
чудная.
Иль ты решила,
будто лучше нас?
Ох, не обманешь,
подлая,
мы знаем,
мы маску быстро снять тебя заставим.
А что под ней?
Лишь грязь и ложь.
От наших взглядов
чистой не уйдешь.
А если не найдем мы то, что надо,
так сочиним,
ты будешь даже рада”.
И девушка с восторгом позволяет
и даже вместе с ними сочиняет
свою судьбу,
но только в темных красках,
лишь быть бы в той толпе,
“без маски”,
и чистоты святой своей стыдится,
не понимая, что она,
как птица,
свободна от порочных заблуждений,
от тяжких и мучительных
сомнений.
Но даже на краю,
ты – Русь Святая,
и не забыт тот день и час,
когда святой князь Александр
спросил:
“Так кто же против нас?”
Враг не дремал:
меч к горлу он приставил
и натравил на нас весь свет.
Но кто с мечом придет –
недолго будет весел,
и однозначен будет наш ответ.
Грядет сраженье
не на жизнь,
а насмерть.
А поле битвы – сердце и душа...
Но если хоть в одном из нас еще есть совесть,
Россия все-таки жива.
зима 2014