Вся осень выстыла на склоне ноября
И побледнела, убывая сроком жизненным
Далеких лун. И только ранняя заря
Багрянцем греет робкий лист календаря
И закипает на стекле прозрачно-вишенном.
А в сердце осени уже направлен меч.
И потому она предзимьем жестко скована
От тонких стоп и до поникших голых плеч
Едва живая, но готовая залечь
В любой овраг, укрывшись снежными покровами.
И лед растет. В нем лягушонок, как живой,
Застыл недвижно и глазами в небо пялится,
Чего-то ждет и все молчит, как часовой.
Но жизнь ушла, оставив пост до срока свой
Седой зиме, царице смерти с белой палицей.