Ничего от смерти не убрать.
Отчего так страшно умирать...
Оттого, что жизни нет конца,
Оттого, что сколько ни зови,
Всё равно ты видишь у лица
Тот же лик с глазами нелюбви.
Иосиф Бродский
1
Сказка
Тоненькие тени
пляшут на стене…
будто в лунной пене,
в самой вышине
Кто-то взял бумагу,
капельку чернил,
в шутку – шаг за шагом –
сказку сочинил.
Дал той сказке Свыше
душу, чтоб расти,
сердце, чтоб расслышать,
небо, чтоб пройти,
и ещё в придачу
тихие слова:
как её не прячут –
а она жива,
как её не душат –
всё одно: глядит
в самую-то душу…
а душа саднит.
2
Первая песенка Арлекина
Я Арлекин – чугунный лоб –
на поясе кошель.
Из Бергамо чесал и грёб,
протискивался в щель –
всё ради той, которой Бог
вручил венец. И я
явился в мир, увидеть чтоб
тебя, Венеция!
Я деревенщина для вас –
бока бы мне намять!
Ах, видно, в детстве тыщу раз
меня роняла мать.
Умом не вышел, но везде
пробью дорогу сам:
подмосткам кланяюсь, звезде,
суровым небесам.
Динь-динь, динь-дон,
динь-динь, динь-дон,
бубенчик мой, звени
на мир безрадостный и дом
и тягостные дни!
И жизнь – линялый балаган,
цена которой – медь,
толкает под базарный гам
моя подружка – смерть.
3
Песенка смерти
Если тьма целует в лобик,
а судьба плюётся в грудь,
сколоти удобный гробик,
размещайся как-нибудь.
Не тащи с собою вещи:
дурно пахнет жизнь в гробу.
В смерть пешком, где вьюга хлещет,
гроб потащишь на горбу.
На бочок, ей-ей, не надо –
в небеса уткнись лицом
или в жарочную ада,
если прожил подлецом.
Уже – сам и глубже – крышку,
вату – в щели – сквозняки.
Смерть смелей хватай под мышку,
если жизнь уж не с руки!
Размалюю да раскрашу,
ну а после – раскрошу.
Сразу кровь хмельную сквашу,
душу в сушу иссушу.
Больно, суетник мой, хлипкий,
хоть годами и не стар.
Коли был при жизни скрипкой,
гроб тебе теперь футляр…
Ты куда за сапожонки?!
Что лепечешь: «Отвяжись»!
Улепётываешь к жёнке?..
Хлеще смерти только жизнь…
4
Пьеро. Колпак
Пьеро – надмирного поэт,
слагающий луну.
И приручённый зыбкий свет
послушно льнёт к нему.
Отвергнут женщиной земной…
– Ах, милый Арлекин!
Поговори чуток со мной:
сто бед, а ты – один.
Мы выпьем лунного вина
за женщину твою…
Ты стал бледнее полотна,
а я ещё пою…
В любовный омут?..
Всё как встарь –
обманет… извини…
А ты зажги в ночи фонарь,
а ты струной звени!
Без злобы, памяти – светло
о гробовой тоске.
Светло о тёмном – ремесло?..
Всё дело в колпаке?..
Искусство выглядит умней?..
О, мой колпак – мастак!
А час придёт, и будет мне
надгробием колпак.
5
Песенка скрипки
Голого ноля не знача,
еле душу волоча…
Что на свете жальче плача?
Только песня скрипача.
Как обугленная ветка
мрёт, весны не расплескав…
Что на свете легче ветра?
Скрипача пустой рукав.
Псом-приблудой сумрак липкий
тычется в житьё-бытьё…
Что сквернее скверной скрипки?
Только музыка её.
6
Песенка Коломбины
Похлёбку мать варила
и до своих седин
одно мне говорила:
нет жизни без мужчин.
Со мною злую шутку
сыграла вдруг судьба:
один – глядит под юбку,
другой – глядит в себя.
Чуть тащится лошадка:
приехали – слезай!
Один – всю жизнь в заплатках,
другой – всю жизнь в слезах.
Один – кошель для денег,
вся мудрость – в кулаке.
Другой – печальный мельник –
то в му;ке, то в муке;.
В мажоре жить? в миноре?
И Бог бы оробел:
один – как дьявол, чёрен,
другой – как призрак, бел.
Я девушка земная…
И, право слово, я
по-прежнему не знаю:
которого в мужья?
7
Песенка надежды
Если снова где-то что-то,
если валится из рук
и забота, и работа,
значит, ты устал, мой друг.
Бледен лик и взгляд неярок,
в слёзной лужице затих –
сам себе ты не подарок
и обуза для других.
Вылезай ко мне на сушу –
хватит плакать, хватит пить!
Веселее там, где суше,
в барабаны горе бить.
8
Пьеро. Песенка любви
Страшен тихий лик Пьеро,
и в груди – дыра.
Всё банально и старо,
как луна стара.
И заученно звучит –
воркот голубков –
эта песенка в ночи
про саму любовь:
«Над возлюбленной зажжёшь
тонкий синий нимб
и на свет его идёшь
с именем одним.
И заменит вдруг одно
тысячу божниц,
имя Господа оно,
и цветов, и птиц.
В небе знай себе петляй,
именем храним…
глядь – на шее уж петля –
тонкий синий нимб».
9
Заздравная любви
Выпьем красного до донца,
чтоб запнуться за плетень.
Тёмной ночкой ярче солнце,
тёмной ночкой краше день.
Нет ни друга, ни подружки,
вьёт гнездо в сердечке боль.
Лишь теснее сдвинем кружки,
выпьем сдуру за любовь!
Жизнь паскудна только малость,
если очень хороша.
Не последняя досталась –
веселись, моя душа!
Неумёхой, раскорякой
так и лезет на постой.
Мы с душою примем всякой
в ёлки-палки – в лес густой.
Грусть – зверицей или птицей –
с башмаками съест – живьём.
Дай хоть раз тебе присниться…
То-то, радость, заживём!..
10
Вторая песенка Арлекина
Я – карнавал, дурацкий смех.
Я – дьявол во плоти.
Я одурачу вся и всех:
тата – тата – тати…
Господь меня дурачить – ас.
Но в ловле ловких блох
проворней я тебя в сто раз,
хоть ты, конечно, Бог!
Я – озорник, лентяй и плут.
Я денежки люблю!
Ищу себе жену я тут,
а надо бы в раю.
Горит в её груди рубин.
Господь меня прости
за тыщу здешних коломбин…
тата – тата – тати…
Я – Арлекин. Я – шутовство.
Я – просто маскарад.
И кой-кого – да, кой-кого! –
поколотить бы рад!
Младенчик спит во мне всю ночь,
ну а часам к шести
и рай – не мил, и ад – невмочь…
тата – тата – тати…
11
Песенка судьбы
Песня длинно не поётся,
хоть тяни её за хвост.
Жизнь даётся, удаётся,
отдаётся на погост.
На погосте мирно дремлет,
караулит вороньё.
Вечно в этом мире древнем
всё чужое – не твоё.
И душа твоя едва ли…
Будто в чём-то виноват:
навсегда души не дали –
на часочек – напрокат.
12
Лунный Пьеро
Альберу Жиро
Круг лунный уплотнён и сужен
до пропасти в глазах Пьеро...
Кокетке лицедей не нужен:
в её дырявое нутро
не уместить и половины
его печалей и обид.
И миму не до Коломбины,
когда луна в глаза глядит.
Вещунья, девочка, богиня –
у люда больно не в чести.
Он знает: будет жить – во имя…
и взгляд уже не отвести.
13
Песенка луны
Я – источник древних музык.
Мысль и слово. Рог и флейта.
Рот мой нем. И глаз мой узок.
След мой бледно-фиолетов.
В проруби окна сияньем.
В пропасти морей округла.
Я – с водой в одно слиянье.
В небе дьяволова кукла.
14
Коломбина – Пьеро
Возьмите в дар цветы
с глазами высоты.
Намедни Вы сказали,
что политы слезами.
Возьмите в дар платок.
Хотя бы на чуток
любимый запах зыбко
напомнит тень улыбки.
Возьмите волосок –
сыграете вальсок
на скрипочке для сердца,
а для улыбки – скерцо.
Хотите, на денёк
возьмите перстенёк –
цветок моей печали…
пусть пальчик поскучает.
Так много – никому.
А больше – одному…
Возьму пустяк за это –
лишь имя: я – Пьеретта!
До встречи, ангел мой,
мне надобно домой.
А сердце?.. шито-крыто…
давно другим разбито…
15
Песенка шарманки
Ах, шарманочка, сыграй-ка
песенку хитро!
«Жили-были на лужайке
Он, Она, Пьеро.
Было как-то балаганно
и похоже на
жизнь без привкуса обмана…
У Пьеро – луна.
Он – болван, Она – кокетка.
Разве мир иной?
Он – больной, Она – таблетка…
А Пьеро – с луной.
Он – до юбок пёстрых падок,
а Она – одна…
У Пьеро нет грешных надоб,
у Пьеро – луна.
Он – позёр, Она – кривляка.
Всё едино – хор.
У Пьеро с луною всяко:
боль – любовь – минор.
Он – звезда, Она – несчастна
и обречена…
У Пьеро светло и ясно:
музою – луна.
Он: – Нет мочи спозаранку!
А Она: – Хочу!..»
Дайте автору шарманку:
тоже покручу!
16
Пьеро. Лунные бабочки (рондель)
Милый мой Пьеро, пойдём
лунных бабочек ловить…
Зыбкая спустилась нить
и повисла над прудом.
Лунный шелест – рыбьим ртом…
Чем бездушное любить,
милый мой Пьеро, пойдём
лунных бабочек ловить.
Слёзы, скрипка – всё потом,
что на свете может быть,
что поможет нас убить…
В призрачный и тихий дом,
милый мой Пьеро, пойдём.
17
Игрушечный Арлекин
Какая-то нелепица!
Сквозь бюстов пышных рать
девица к сердцу лепится
в любовь с тобой играть.
Да – непременно – в зарево,
в свергающий потоп!..
Румянцем щёки залило
и глазками: хлоп-хлоп.
Вот это, братец, невидаль!
Вот это ё-моё!
Поймало-таки неводом
безмозглое бабьё!
Удавка эта, пагуба
румянец украдёт.
Кисля одна – не ягода –
и в рот добром нейдёт.
Не человечья – зверева!
От шрамов вся кровит…
Ты вырезан из дерева
совсем не для любви,
а на потеху публики.
Ступай играть в серсо,
мой Арлекин...
из кубиков
маэстро Пикассо.
18
Песенка вьюги
Голо на земле без Бога
и неведомы пути.
Укажу тебе дорогу,
чтобы к Боженьке идти.
Явленная прямо с неба,
знаю все столбы-версты.
Накидаю горы снега –
будут ноженьки чисты.
Только ангелам короче:
за спиною два крыла.
Слёзные сомкну я очи,
чтоб слеза очей не жгла.
С головой тебя укрою.
Оглушил твой бубенец:
за горою пел пчелою –
нынче песенке конец.
Дьявольскою лебедою
я забью поющий рот:
то любовью, то бедою
нестерпимо он поёт.
Подтолкну возок к оврагу,
коль тащить его ослаб,
да сама с тобою лягу,
чтоб, болезный, не озяб,
чтобы душу не прельщали
в той завьюженной дали
ни мотивы, ни печали,
ни свечение земли.
19
Коломбина за работой
Может, вздёрнуть Арлекина
за дурной и вздорный нрав?..
Ворох юбок перебрав,
засвербело: – Коломбина!..
Только правды на зубок
в лживом сердце, голубок.
Есть девица – виселица!
До упаду веселиться –
два притопа да прихлоп!..
…Так, найдя свободный угол,
Коломбина в узел туго
связывает барахло.
20
Песенка нищеты
Я нищета. Гоню, гоню
по выжженной земле
ваш балаган, чтоб день ко дню
рыть золото в золе.
Карге в помощницы – клюка,
суму – юнцу даю.
И всем – протянута рука,
чтоб протянул свою.
Я нищета – я мать войне.
Моя икона – смерть.
И возраст мира вы по мне
определяйте впредь.
Тащу упрямый балаган,
качу который год…
А он – под вой, и лай, и гам –
катить не устаёт.
Тогда зубов не пожалей –
в ошмётки землю рвать!
Как будто кто-то дуралей –
святое зарывать…
21
Пьеро. Сказка на ночь
Колченог, сутул, убог
и в глазах – зима…
Полудьявол-полубог
я тебе сама.
Под окошками брожу
до утра опять.
Хочешь, сказку расскажу,
чтобы слаще спать?
Рвётся ветер на крыльцо,
с неба – серебро…
Носит мёртвое лицо
старенький Пьеро.
Он с луною говорит,
и луна в ответ
как безумная горит,
словно ночи нет.
Воют пьяные:
– Зажги,
старый дурачок! –
балаганные божки –
скрипка и смычок.
И Пьеро стараться рад:
и луна зычней,
и безумней маскарад,
и лицо мертвей.
22
Песенка весны и тишины
Ручьи – гремят, скворцы – свистят,
и сумрак – сер и сыр.
И оглушён Господний сад.
Затёртая до дыр,
до жалкой рифмы «сна-весна»,
который век подряд
бреду Сивиллою. Она
бессмертна, говорят.
Уже разбужена река,
и ожил громкий рот.
Орут птенцы скворцов с шестка –
и с ними двор орёт.
Ревёт, гудит и стонет век,
сминая тишину.
Нужна как прошлогодний снег
я веку своему.
А я паломница. Из рук
Господних воду пью.
Я лёгкий свет и светлый дух
и тишину пою.
Я тишина. А вы в бреду
стучите в барабан.
Глухой Сивиллою бреду…
Грохочет балаган.
23
Арлекину
За насмешкой ужас прячешь,
покоритель площадей.
Ловко лжёшь и резво скачешь –
только ровно столько значишь,
сколько значишь для людей.
Быть трибуном ли, баяном –
жизнь цветасто хороша!
Может, лучше вечно пьяным
тугомыслящим иваном?..
Мрёт лоскутная душа,
стянутая грубой ниткой.
Ей ли, сирой, сиротеть?
Влипнув – наглухо – улиткой
в маску мёртвую, стал пыткой…
Краше маски нет, чем смерть.
24
Песенка из темноты
Свой день живи как день последний,
как будто к ночи умирать.
Уже к зиме поникли стебли,
но всюду та же благодать.
Уже, томясь, лежит дорога
в бесстыдстве чистой наготы.
А ты лежишь в ладонях Бога:
и Бог – в тебе, и в Боге – ты.
Свой день живи – чужой не надо –
и не заглядывай вперёд:
от ручейка до водопада –
всё в мире к истине течёт.
Раздай добро – оставь ту малость,
что успокоит на день грусть.
И если светлое осталось,
я на сегодня отступлюсь.
25
Пьеро. Жемчуг
Слёзы, слёзы – чистый жемчуг –
соль с любовною тоской.
Для чего-то и зачем-то
дал Всевышний дар такой.
В чёрном небе белый венчик –
Богом вышитая гладь.
Наберу в ладони жемчуг –
буду розы поливать.
26
Песенка истины
На свете правд – с переизбытком.
Из разных чаш испил до дна
правдивых тысячу напитков.
И только истина – одна.
Как верный пёс – всегда с тобою.
Как ангел, ангелова тень –
со знаменем, свечой, с трубою –
и день и ночь, и ночь и день.
Яви смирение и милость
и отрекись от чепухи.
В часы, когда душа молилась,
в ней жили духи и стихи.
Так не вспугни святую стаю:
я где-то рядышком таюсь.
Вокруг да около летаю,
но только в руки не даюсь.
27
Коломбина за ужином
Гонит ветер листьев стаю.
Я – одна и он – один.
Ветер я впотьмах листаю.
Где мой милый Арлекин?
Волочился за девицей?
Юбка больно хороша!
Ветер тоже волочится –
не получит ни шиша!
Далеко шуту до принца…
Сто одиннадцать причин
оставаться в проходимцах...
С кем мой бедный Арлекин?
Утром коврик выносила,
чтобы к ночи – кость в котле…
Жизнь носила, и месила,
и держала на земле…
Видно, ночью дождь со снегом...
Доедай последний блин
за того, кто послан небом…
голодает Арлекин…
28
Песенка цели
Зорче – прямо в небо – целься!
Будь тверда, твоя рука,
в час безумья и веселья! –
чтоб уже наверняка
погубить, пригубить, выжать,
в схватке с язвой моровой,
что слыла любовью, выжить,
улыбнуться: я живой!
и взрастить в себе пустыню
снега – с ног до головы,
чтоб и летом колкий иней
сапогом сбивать с травы.
29
Пьеро. Поцелуй
До головокружения…
Музыка. Соло. Длинно.
Лунное притяжение –
с розою Педролино.
Сыплет пыльцой небесною…
Голоса трепыханье.
И поцелуй над бездною –
духа в моё дыханье.
30
Песенка любви
Справляй и славословь меня
как праздничный обряд.
В дому зажги, где нет огня
который год подряд.
Бескрыла явь, и жизнь – не май,
и вьюги – вперехлёст.
Из рук, из уст не вынимай:
верста – к версте – до звёзд.
И если в небе с головой –
счастливчик, въехал в рай!
И если надо выть, так вой:
живи – не умирай!
А если стыло на юру,
погостом стал помост,
тогда я за тебя умру –
как умирал Христос.