В деревне просыпаешься сранья.
Точней, такой непостижимой ранью,
Что кажется, что это жизнь твоя
Удлиненна вдруг некой мощной дланью,
И кажется, что время не течёт,
И кажется, что времени осколок
От нас отброшен, сам к себе влечёт,
Блестя краями, нежен, колок, звонок.
И вот ты просыпаешься сранья,
С дивана свесишь тоненькие ножки,
Идешь-бредешь, зевоты не тая,
По многоцветный вязаной дорожке,
Всё кажется далеким столь пока,
Сама изба - как некий юный космос:
Пылают печки теплые бока,
И лампочки - как вызревшие звёзды.
И кажется, реальность здесь сама
Вдруг оказалась несколько реальней,
Углы - острее, чуть слышней слова
И косяки дверей материальней.
А если путь до кухни доведет,
То расчудесней в ней увидишь чудо:
Там бабушка большой ухват берет
И ставит в печь чугунную посуду.
В печи горит почти живой огонь,
К тебе свои протягивает руки,
За локоны его, смотри, не тронь -
Получишь вдоволь огненной науки.
А так - приятно: ласковым теплом,
Как холст художник крупными мазками,
Он словно феникс огненным пером
И лоб, и щеки всё тебе ласкает.
И вместе с жаром чувствуешь: живой,
И скоро он совсем тебя излечит.
"Ну, с добрым утром, внучек мой родной".
И бабушка обнимет вдруг за плечи.
Во сколько поднялась она сама -
Покрыто темной предрассветный тайной:
Корову вывела, вернулась со двора...
Как столько всего сделать? Нереально...
А может, там и вовсе не течёт
Дневное время? В час, в который утро
Из мрака ночи парой бледных черт
Еще чуть-чуть - и проступает будто.
И вместе с ним - проступит вдруг из тьмы
И та изба с пятью её стенами,
И жестяная бочка для воды,
Дождём грибным наполнена до края,
И палисад, и скот, и скотный двор,
И целый мир - а дальше резче, резче,
С востока солнце красное взойдет,
И будет день - и жизнь казаться легче.
Затеет обряжаться - что ещё?
Ещё пора себе самой признаться,
Что пирогов сегодня напечёт -
Тогда пора и внуку просыпаться.