В ноябре я решу, это финиш, жить дальше нельзя,
и, в анкете грехов жирной точкой отметив унынье,
потихоньку умру, в день, когда поседеет земля.
В дом соседи войдут, даже чайник ещё не остынет.
В новогоднюю ночь надо мною Суд Божий свершат.
С приговором смирясь, подписав от души протоколы,
безразлично займу свое место на поезде в ад,
и святой Михаил мне помашет платочком шелкОвым.