Когда-то я вас просил…
Нет, встав на колени, я вас умолял –
не нужно мне хлеба, подайте чернил!
Но только прошу вас – не надо огня.
Не надо огня для того, чтоб согреться –
огонь поглотИт, превратившись в пожар;
пожар превратится в стихийное бедствие,
погибнут и скот ваш, и ваш урожай.
Удар за ударом, вы, камнем об камень,
пытаетесь выбить хотя бы искру:
убить не смогли, не смогли даже ранить –
оставьте попытки. Забудьте серьгу,
что вы потеряли, куражась ночами.
Пытались тонуть? Что ж одежда суха?
Вскрывали тела не при помощи стали –
а в клетках грудных вместо сердца – труха.
Я ж молча трезвел, ожидая в потёмках,
мол, спящий проснётся и вспомнит, кем был –
теперь мне слова, что под ногти иголки,
а люди вокруг, что деревьям – столбы.
“Трезвей же скорей!” – я орал, что есть мочи.
Но нет – я не пил. Отчего же сей хмель?
Да всё оттого, что привык между строчек
не видеть удары о камни камней.