По заснеженному полю мчится заяц длинноногий...
Где бы мне набраться прыти, чтоб от мира так бежать...
Антон Петрашевский.
В притворе стоять.
Безучастно.
Дрожать от озноба,
в покой погружаясь кружавчато- розово-синий.
И быть перестать.
И воскреснуть.
И чувствовать снова,
какая у сердца бездонная нежная сила,
каким нам недугом вернётся всё то, что не спето,
а всё, что пропето, каким увенчается знаком…
Об этом вчера намекали предтече поэту.
Об этом давно рассказали предтече монаху.
Восставши от сна, обнаружить себя на крылечке
в безлюдном селеньи с лица торжествующей миной
от дикого счастья, что стало смешнее и легче
торчать тут без дела дразнилкой ревнивому миру.
Услышать дыханье своё как забытую песню…
молитву, балладу, элегию, плач, прибаутку…
А заяц бежит и бежит по заснеженным весям,
зверёк несмышлёный, из леса, на волю как будто.