Вот сколько месяцев один, гуляю по дворам.
То там найду, то здесь найду и всё съедаю сам.
О прошлом трудно вспоминать, теперь не до того.
За жизнь борюсь я сам, не знаю для чего.
Тут встретил брата своего, на поводке гулял.
Я громко лаять ему стал, чтоб он меня узнал.
Меня, возможно, не узнал, видать про всё забыл,
Как с ним играл я всласть, когда был молодым.
Какой - то дядя взял его, меня же добрый дед Иван.
Так обращались все к нему, когда я с ним гулял.
Хороший был дедуля. Меня он так любил.
Со мной он много, много о разном говорил.
Рассказывал о жизни и как он воевал.
И как свои награды на фронте получал.
Все его забыли и дочь, и сыновья.
И только после смерти сбежалась вся родня.
Никто со мной гулять не стал, простой едой кормить.
А только лишь ногой пинать, да палкой длинной бить.
Я был спокоен, не рычал, лежал в своём углу.
Смотрю: жестокая родня. И сам решил: сбегу!
И«Что ж теперь мне делать?» - всё думал я тогда
И выхода не вижу, когда пришла беда.
Вот так я оказался без дома, без еды.
Как судьба склонится и что ждёт впереди?
А тут одна бабуля: нет – нет, да принесёт.
То сахарную косточку, то вкусный бутерброд.
Хотел бы с ней остаться и рядом с нею жить.
И, как деду Ване, ей преданно служить.
Мечтать оно не вредно, но как мне всё понять
Когда мне одиноко, и как судьбу принять?
Прохожим часто лаю, пытаюсь им сказать:
«Не проходите мимо! Пора к себе позвать.
Понятно, что не мытый, так ты помой меня.
И стану я красивым, как в прошлые года.»
Гляжу порой на весь, спешащий мимо люд:
А вдруг меня увидят, а вдруг меня поймут.
А тут ребёнок добрый с мамой подошёл.
Семь раз меня погладил, с конфетою пришёл.
И сразу я всё понял, что есть судьба для нас.
К себе меня забрали, этаж на шестой этаж.
Меня они помыли и вкусно накормили.
Расчёской причесали и бантик завязали.
Теперь служить я буду им преданно всегда.
Не буду одиноким теперь я никогда.