С какого возраста вы себя осознанно помните?
Я, например, помню себя с самого раннего детства.
Лишь только родившись, я первым делом тут же посмотрел в зеркало — и запомнил.
Так вот, я помню...
Когда-то, давным-давно, когда я учился в 3 классе, мой старший брат Гена состоял басистом в нашем школьном ВИА.
Этот факт был для меня тогдашнего невероятно восхитительным. Тем более, что Гена приволок из школы домой тяжеленную, неописуемо изящную и умопомрачительно красивую, изумрудно-зелёную реальную бас-гитару, усилитель и колонку. И часами репетировал.
И это была — рок-музыка!
Помню как сейчас, наступающий 1975 Новый год.
Праздник в Верхне-Фиагдонской средней школе.
В импровизированном актовом зале, по совместительству школьной столовой, устроили бал-маскарад. В центре зала — наряженная ёлка. На сцене — наша гордость, школьный Вокально-инструментальный ансамбль. С натуральными гитарами, ионикой и ударной установкой.
И всамделишными музыкантами, возглавляемыми преподавателем музыкальной школы Иван-Иванычем.
Я был особенно горд этим обстоятельством, поскольку на бас-гитаре в означенном коллективе играл мой старший брат.
...Итак, бал-маскарад.
Меня осенила идея изобразить на нём гусара.
В багровых тонах. Решимость, с которой я взялся за реализацию этого смелого прожекта, обрекала на неизбежность дебюта.
Мама с бабушкой помогли соорудить грандиозный костюм. Багровый мундир-разлетайка, с золотыми шнурами и позументами — форменный доломан, сшитый мамой и бабушкой из сукна старого маминого пальто. Багровый кивер из бархатной цветной бумаги с чёрным двуглавым орлом на кокарде, склеенный мною собственноручно. Щегольские чёрные глянцевитые сапоги (сафьяновые! где мои любимые мама с бабушкой раздобыли такое дефицитное чудо в то баснословное время, ума не приложу!). К сапогам приладили восхитительно блестящие шпоры, сработанные из фольги, после чего глаз от них оторвать было уже совершенно невозможно. Завершали образ чёрные пышные усы из овечьей шерсти с лихо закрученными кончиками.
Одним словом, в полной экипировке я имел вид довольно залихватский. Настолько, что оглядев себя в зеркале, я с удовлетворением осознал, что пуля дура, а штык молодец.
Веселье было в разгаре.
На сцене наяривает наш расчудесный ВИА.
Мы, костюмированные участники представления вперемешку с не костюмированными зрителями фланируем вокруг ёлки, изображая праздничную публику.
Ряженные в маскарадных костюмах, чувствуют себя героями дня. Как бы изящно вытанцовывая, а на самом деле неуклюже топчась и приплясывая, хороводят, веселятся старательно и трудолюбиво.
... И вот кульминация вечера, счастливые обладатели костюмов восходят поочерёдно на сцену и перед лицом всей школы представляют себя. Повествуя о своём образе, костюме, как бы поздравляют всех присутствующих с Новым годом. Получают из отеческих рук завуча по внеклассной работе незамысловатые, но желанные призовые дары. Под звуки туша, усердно исполняемого нашим ВИА для каждого выступившего.
Очередь из номинантов постепенно истаивает и редеет.
Наконец час пробил и настаёт мой черёд блеснуть перед публикой.
Робея и краснея, с бешено колотящимся о грудину сердцем, на негнущихся от волнения ногах, звеня шпорами, я впервые в жизни ступил на настоящую сцену.
Потными дрожащими руками вцепился в настоящий микрофон.
С трудом ворочая пересохшим языком, хрипло выдавил:
— Здравствуйте! С Новым годом! Я гусар! Пришёл поздравить вас с Новым 1975 годом и...
Что именно должно последовать за этим "и", осталось для всех загадкой. Онемевший от непомерного эмоционального перенапряжения, я продолжал держать драматическую паузу.
Публика — вся школа! — молча внимала, критически оглядывая дерзкого багрового гусара, ждала продолжения.
Ужас обуял меня. Молодецки закрученные усы, устыдившись, безвольно обвисли. Перед глазами из ниоткуда, из воздуха сами собой соткались и поплыли в разные стороны радужные круги.
Смутные очертания надвигающейся катастрофы приобретали пугающую резкость...
И вдруг за моей спиной на сцене спасительно оживает наш вокально-инструментальный ансамбль.
Гена играет первые такты аранжировки:
Ту-ду-ду-ду-ду. Ду-ду. Ду-дууу. Ту-ду-ду-ду-ду. Трам-бам-пам-парарам!
Ииииии — голос солиста, ритм-гитариста:
"У берёз и соосеееен... тихо бродит оооосень, ...облака плывут — большииеееееее ...."
Наполненный школьной публикой зал, заворожённый звуками мелодии, принялся — вначале робко, а затем всё увереннее — ритмично аплодировать.
Возликовав, я зааплодировал вместе со всеми, в такт музыкантам, в такт аккордам, извлекаемым из бас-гитары моим старшим братом. И тем самым был спасён от дальнейшего позора.
И даже напротив, находясь на одной сцене вместе с музыкантами, невольно разделил с ними славу, непрошено окунулся в тепло источаемой зрителями симпатии — к нашему такому замечательному школьному ВИА.
Который самозабвенно выводил:
" У берёз и сосен тихо бродит осень,
Облака плывут большие.
Ничего не скажем, ничего не спросим,
Словно мы, словно мы, словно мы совсем чужие..."
2016.