"Разве мама любила такого,
Желто-серого, полуседого
И всезнающего, как змея?"
В. Ходасевич
Наступает и твой черед –
Подыскать объект отпущения.
Может, снежная речка и лед
Отворят полынью очищения?
Или в множество кукол-сестёр
Позапрятать охапку скелетов,
Дабы вместе взошли на костер,
В пепел – почвы весны и лета.
Да не плох и портрет-двойник*,
Извлечет он в мгновение ока
И от бдительных глаз охранит
Сладострастный облик порока.
Соблазнит и дьявольский тать,
Профилактик Великой Победы*.
Но кощунство – на это списать
Сонмы душ убиенных, бедных.
Нет, уж лучше – старик Азазель*,
Или как там, то бишь, его имя…
Лидер жертвенных хитрых идей,
Прикоснулся и вон в пустыню.
Если ж адский придавит гнет,
До нутра, до кручины животной, –
Агнец дивный на помощь придет,
Одолевший и грех первородный.
-----
*Аллюзия на "Портрет Дориана Грея" как средство очищения души.
*Масштабные политические репрессии ("чистки") в армии и партии в СССР в 30-е годы 20 века.
*Азазель — по верованиям древних евреев — падший ангел, демон, и в частности демон пустыни. С Азазелем связывают один из древних ежегодных иудейских обрядов — Козёл отпущения. При проведении обряда закалывали жертвенный скот «за грехи народа», и одного козла, «возложив на него все грехи народа», отводили в пустыню.