Засыпаю и думаю: вот бы увидеть сон,
где реке от кувшинок веснушчато и тепло,
и буксиры мычат, заходясь от своих басов
далеко, у высокого берега под крылом.
Стрекоза вверх ногами задумчиво крючит хвост,
прицепившись к травинке, качаясь туда-сюда,
может, день, может, век (может, день — это век стрекоз).
А травинка послушно кивает: да-да, да-да.
Полдень, жарко...
Проснусь, ковыляю. Холодный пол.
Наливаю на ощупь стакан ледяной воды.
Мне приснилось другое. Как будто и над, и под
всё прозрачно, стеклянно, кричу — и не слышишь ты...