На границах астральных империй
Веры мерою заморочен,
Обмирая,ловил пух и перья
Воробьино-серебряной ночи.
Полупризрачно, полуявно,
Зажимая в тисках переплёта
Тех, что созданы для полёта,
Укрощал я в тенётах сафьяна
Примитивно, без метра, без лада...
И менял их на вечное злато.
А потом от молчания млея,
Но лелея грядущего прелесть,
То Коперника, то Галилея
Ворошил беспросветную ересь.
Призывал беспредел инквизиций,
Ворожил на орлах и решётках,
Хоть в душе формулировал чётко
Симбиоз журавля и синицы...
Но порою шуршанье пера
От несловленного серебра
Провоцирует новый лов
Непонятных, безумных слов.
Вдруг взрывается дух и - трах!..
Разлетаются пух и прах...