Мой Париж, ты будешь в меня врастать,
разводить руками, считать до ста,
чтоб заснула взрослой, проснулась юной,
там, где проще жизнь и мечты июнней,
там, где столько было всего ещё,
что теперь - не так, ни к чему, не в счёт,
что слетело с крыши бумажной пташкой,
чтоб разбиться вдребезги о тогдашний
мой дурной характер, упрямый нрав.
Мой Париж, ты – повод, лассо, игра,
ты – снежок в ладони, курящий дворник,
франт, радушный булочник, беспризорник,
граф, лакей, надсмотрщик, казначей…
Мой – такой. Иначе – совсем
ничей.