« I am sorry, I am so fucking sorry! ». Пятном расплывчатым мерцающий экран решает все проблемы на ура, сплетая в узел цены на дюраль и способы сжигания калорий. Ах, если б в этом мире было так, или, допустим, хоть на половину, сидеть в плохой игре с хорошей миной, идти ва-банк, когда там за полтину, а у тебя всех средств - один пятак. Такое допустимо лишь в кино, иль в пресловутом третьем измереньи, где превращён в окружность угол зренья, где в безысходность капнут озаренья и вот, о чудо, всё разрешено. Но эта иллюзорная байда, как правило - издержки интернета, вот если пиццу заказать бы где-то… довольно, кстати, верная примета, что с женщиной уходит и еда. Хреновый выйдет из тебя аскет, ну может чуть получше алкоголик… опять ты, сука, примеряешь роли, никак не можешь выйти из подполья, а ведь тебе уже под сорокет, и есть реальность старенького пледа ещё хранящего в себе её тепло, последний «конструктивный» диалог, где логика твоих чеканных слов, вдруг обернулась пирровой победой.
От каберне набившего оскому, все мысли загоняются в тупик, хотя, чего «горбатого лепить» тот, кто сильнее - должен уступить, ведь это отношений аксиома. Её напоминанием живым: ключи с брелком на томике Коэльо, да ладно это вроде не смертельно, вот если, предположим, в ногу дрелью… с чего ж тогда так хочется завыть. Опоры б точку мне - и всех делов, да ту, что Архимед искал с печалью, обратно землю закрутить, качая, попав туда, где был первоначально едва заметной трещиной разлом. Мечты, мечты, куда ж без вас теперь, наивная к реальности небрежность, ты знаешь, что не будет всё, как прежде, но тлеющею искоркой надежды - незапертой оставленная дверь. С родными «на авось» и «наобум», герой Петрушка с бутафорской саблей по новой тупо налетел на грабли, и, миновав волшебных «крибле-крабле», в остатке получил лишь только «бумс». Трудом немалым сложенное «лего», скорей всего, обратно не собрать, себе-то самому чего уж врать, ты просто слабым оказался, брат, не поступившись драгоценным эго.
Повеяло здоровым мазохизмом, он - всё ж получше жалости к себе, к соседке напроситься на обед, подслушал раз: мол, «ничего кобель», ну то есть в смысле с этою… с харизмой. В туманной дымке маякнул хот-дог, а рядышком жаркое, вы погляньте! Тебя вторые сутки майне кляйне, как в проруби фиалку мотыляет от эйфорий до полных безнадёг. Что ж твой колпак шута неотразим, о бедный Йорик нашего подъезда, порадовал бы публику, болезный, под колпаком то - череп бесполезный, вот и отдай его на реквизит, а сам займись игрою в покемон, попробуй медитировать под мантры, оформись в клуб фанатов Баллок Сандры, и не забудь про антидепрессанты, чтоб тихо не подвинуться умом… Хотя сие тут явно не с руки, ты ж по сюжету - «безголовый всадник», но пули нам!.. баранам в зоосаде, ведь есть ещё в наличии ум задний, и мы им охренительно крепки. Кисельных берегов да рек молочных не отыскать посредством амнезий, но можно сгладить мыслей абразив, а в организм попутно загрузить коньяк в мешках да апельсины в бочках.
Твои, мон шер, вербальные глиссады зависят от количества бухла, но если даже и надраться в хлам, то это всё равно фиговый план, ведь утром протрезвеешь, вот досада! Брать надо столько, чтобы донести, фатален даже небольшой довесок, хотя, по-честному, идёт оно всё лесом, ты ж перед ней стелился мелким бесом, но что-то всё-таки в итоге упустил. Блаженны те, кто женщину поймут, а ты грешил уверенностью четкой, презентовал круизы, деньги, шмотки... куда, мол, ты теперь с подводной лодки, и вдруг, херак!... как так то, Сигизмунд? Ты как всегда не понял ни рожна Парис Гераклович Карнеги-Казанова, в подлунном мире ничего не ново, всё как в Писании «Вначале было слово», и нас услышать женщина должна... Но ты в словах давно поднаторел, любому цицерону не уступишь, толчешь глаголы словно воду в ступе... зато, когда касается поступков – дитё в великовозрастной поре. Так вот где, ёпта, правды зернецо! Как говорят в Керчи - « картина мелом». В тебе сидит тинейджер перезрелый и пакостит, гаденыш, между делом... ну прямо Хайд и Джекил налицо. Ты хоть перед собой то не темни, всегда свободен был от предрассудков, упоминал Господне имя всуе, но диаложен диалог по сути, когда себя не хочешь изменить. К чему витиеватость фраз порожних , они умней не сделают глупца, и вряд ли кто посмеет отрицать, те кто привык бороться до конца, не прячутся за словом « невозможно».
Очнулся чуть примолкнувший экран, мешая в кучу чукчей и мельдоний, а ты в своём хмельном Армагеддоне как будто ощутил её ладони, что целовал ещё позавчера. Теперь осталось только слепо верить и перестать кого-либо винить, определить связующую нить и всё ей попытаться объяснить спокойно, без позёрства и истерик, чтоб в духе хэппи-эндовских историй опять начать всё с чистого листа и как нелепый девственник-ботан кричать, срывая связки и гортань…
« I am sorry, I am so fucking sorry!».