Девочка была ребёнком мелким, комочком маленьким
из того, во что мама одела утречком,
Чесала лоб и шею под шарфами-шапками,
вылавливала морковку и лук из супчика.
И скопления снежные из сапожек
выскребала зимой, даже вечером
отрывая от носочков шерстяных тоже
снег, как будто маленьких овечек.
И росла эта девочка, точно солнышко,
и купалась в водичке летом,
и училась, и лечила больное горлышко,
разрезала вилкой пополам котлету,
не говорила "здравствуй" незнакомым мальчикам,
правильно ставила пальчики на пианино...
Так отцвели пушистые одуванчики,
как повзрослела девочка. Будто мимо
вдруг пролетели сплетни и обсуждения,
задания на дом, подружки и обзывательства...
Словно какое-то "где-то там" повреждение,
словно какие-то есть тому доказательства.
Так стали тонкими руки.. и село зрение...
мысли запутались, мимо летели будто...
Врач прописал плоскостопия, искривления,
неожиданно появившиеся из ниоткуда.
Почему-то никто не рассказывал, что старение,
или взросление может начаться раньше,
чем ты вообще поймёшь, что такое время,
прежде, чем в первый раз по себе заплачешь.
И вот ты стоишь в итоге со списком грёбаным
заболеваний, что психиатр выписал,
твоя карта заболеваний аккуратно свёрстана,
смысл в ней?
И вот ты стоишь такой... отчаявшийся..
недовольный собой –
лет
на сорок
раньше,
чем ожидал.
И понятия не имеешь – пока что – всё так кончается,
и все так кончаются, среди бывших своих начал.
И берёшь эту кривду в худые руки,
а она, паршивая, не берётся,
и потом ты ропщешь, что все, мол, суки...
Где-то девочка в шапках-шарфах смеётся.