Холм раскаяния оказался пуст,-
Ни топора острого, ни тугой петли.
Я к нему так долго брела,ползла
Как раскромсанный червь из последних сил,
Вырывая из сердца куски.
А в моём рукаве, оказалось, всегда был туз...
До свидания, деспоты-короли,
Вам такую картинку совсем нечем крыть.
Фееричный, парадоксальный конфуз,-
Я готова была отдать жизнь,
Слышать лишь бы твой только звук,
Увертюру любви окаянной продлить.
И могучий алел пьедестал-эшафот,
И тащилась бедняга израненной ланью,
Не жалея истерзанных бледных рук,
Ног избитых не ощущая.
Наконец завершился треклятый круг.
Неожиданно крайне и ожидаемо,-
За несметное множество удочеренных мук
Мне Господь снизослал прощение,
Белым голубем выслал в тайне.
Оказался пустым холм раскаяния,-
Ни голодного пламени, ни расчетливой гильотины.
Я к нему бесконечно долго плыла,
Разбивая об острые скалы свою бригантину,
Исчезая в несметных пробоинах шторма.
Оказалось, что в трюме исчезла вода,
Испарилась, в небытие полностью сгинула.
Испарилась, ушла, утекла навсегда,
Боль забрав в чернь глубокой морской пучины.
Голубь белый присел на ладонь...
Все закончилось, я помилована.