Зрачок от страсти и мороза
блестит раскованной слезой.
Псарь перестёжки тянет с воза
для мелкотравчатой борзой.
И конюшонки прут подпруги.
Кобель вощекой шевеля,
со сворки тянет вниз, к яруге.
И залупили шенкеля.
Рывки поимистых. Погоня.
Подняли зверя. Заложась
на след - Ату! Ату! По коням! -
собаки лая, люд божась.
А заездной опять везучий -
(была б добыча, он дойдёт)
не прометался. И рыскучий
бьёт на угонках - достаёт!
Берёт по месту, но арапник
отгонит прочь - "Отрищь! Ара!"
И пробирается сквозь лапник
дымок привального костра.
Псари брехню уняли своры,
коням отдали повода,
на оголовьях сняли шоры.
И родниковая вода
кипит в котлах, и поварята
толкут приправы в порошки.
Притравкой заняты борзята.
Теплом исходят потрошки
в освеживательных корытах.
Три суки топчутся скуля,
хватают жадно с рук открытых
объедки после кобеля...
Азарт охотничий уважен,
столы полны, и взгляд мой влажен.
Едят и пьют, и байки травят.
Тут дух мужской, он спором правит.
Сижу с угла, побед не славлю -
не выношу любую травлю.
Зрачок уже не держит влажность.
Прости мне Бог - не твой истец.
Чем меньше слабой жизни важность,
тем жалче зрелища конец.
С любовью и благодарностью, моему большому другу, заводчику борзых, Ольге Игнатовой.