Паучка-старикашку спросили:
“Дедушка, ты столько наплёл паутины,
Столько по стенам набегался,
Спасаясь от туфель, газет и рук,
Прячась за плинтусом, в гардеробе,
Целыми днями вися между двух
Вешалок в дальнем конце чулана, —
Чего же ты хочешь теперь,
Когда наступает зима,
Дом заколочен, хозяева съехали,
Старый детский бассейн,
Собравший по каплям
Все слёзы осени,
Замёрз, и сосульки на ставнях
Звенят, будоража слух?”
“Мух”, он бормочет. “Мух, мух.
Мух, мух, мух.”
Старый дедуля-диктатор,
Правивший столько страною,
Что никому не упомнить
Кто правил здесь до него,
Среди большого семейства
Смотрит в экран телевизора
Мутным, невидящим взглядом.
“Дедушка, что же ты хочешь”,
Галдят, обступив его, внуки,
“Ты, от которого прятались толпы,
Спасаясь от ружей, дубинок, лопаток
И этих в серых костюмах,
Целыми днями вися между двух
Вешалок в дальнем конце чулана, —
Чего же ты хочешь теперь,
Когда бедность настала,
Люди уехали за море или на небо,
Старая Площадь Парадов
Сплошь поросла бурьяном,
И сосульки на танках
Звенят, будоража слух?”
“Мух”, он бормочет. “Мух, мух.
Мух, мух, мух.”