ЛЮБЛЮ ВЬЕТНАМ
Хожу, брожу, гляжу по сторонам,
И удивляюсь или восхищаюсь.
Люблю Вьетнам! Я так люблю Вьетнам,
Что я в него всем сердцем не вмещаюсь!
Я счастлив, что мы были не одни,
Кому звезда расцвечивала веру.
Я чувствую себя среди родни
От коммунистов и до пионеров.
Достатком веет с рисовых полей,
И нет другого места на планете,
Откуда бы московский Мавзолей
Я мог представить в самом ярком свете.
Они – свои. Вьетнамцы нам – свои.
Я с ними снова молод, горд и боек.
Спешат, летят родные муравьи
К свершениям своих великих строек.
Где грунт месила грязная вода,
Впадая в цепь единого болота,
Уже взошли красавцы-города,
И в них идёт обычная работа.
И я тружусь. Я рядышком тружусь.
Моя работа тоже будет стоить.
Мне хорошо, что я ещё гожусь
С народом вместе жить, творить и строить.
Однажды слышал, - корешу трепал
В мобилу новый русский, гад и циник:
«Здесь всё ништяк! Вьетнамцы слезли с пальм,
Теперь на первом месте в медицине!» -
Не только в медицине, а во всём!
Я не люблю подобного цинизма! !
Пока лапу лижем и сосём,
Они идут к победе коммунизма.
Уже прошли сквозь бомбы и напалм,
Сквозь нищету и беды со слезами,
Став впереди...
Конечно, слезли с пальм,
Пока мы на берёзы залезали...
ВЬЕТНАМ ГЛАЗАМИ ОЧЕВИДЦА
Я думал, здесь еще гориллы
Под пальмой солят огурцы.
Здесь нет горилл - вьетнамцы виллы
Себе возводят и дворцы.
С каким-то явным перебором,
Не знают сами, что творят -
У них за мраморным забором
Колонны белые стоят.
А за колоннами - бассейны,
А по бассейнам - огоньки, -
Всё для себя! Смотри, Расея,
Чего удумали они!
Так, с бухты или же с барахты
Живут, не чувствуя нужды,
Ну, разве, покупают яхты,
Им яхты видите ль нужны.
Всем улыбаются, не жулят
И с завистью не смотрят в рот.
Ведь ни какие, там, буржуи,
Вполне сознательный народ!
И не поверишь, что рабочий
Или крестьянин, вот те вот! -
У нас в России, между прочим,
Вот так рабочий не живет!
Зато у них здесь нет покоя,
Не как у нас (включай цинизм!) -
Смотреть противно - строят, строят
Свой долбанутый коммунизм...
СЭЙМ-СЭЙМ (По-вьетнамски: точь в точь)
Эх, море дальнее, такое синее.
Простая формула. Простая фабула.
Здесь, как лампады неугасимые,
Над буровою горят два факела.
Кругом всё тёплое и очень влажное,
Не ледовитое и не студёное,
А важный боцман из такелажников
Твердит, что Будда – сэйм-сэйм – будёновка.
Звезда расцвечена на красном знамени,
А знамя красное на робе выткано.
Он умиляется моим незнанием
И чёрным пальцем в макушку тыкает.
Я, обряжённый такой же робою,
Смотрю на море, душевно-серое,
И лишь по-русски глазами хлопаю,
Не соглашаясь с заморской верою.
Мне говорили: «Иди налаживай,
Чего не знаешь, спеши заучивай!» -
Я в этой робе такой оранжевый,
И он оранжевый, но замазученный.
Он слово русское, а я вьетнамское,
Вот так неспешно сидим с ним, трёпая
Про что-то важное, но басурманское,
И атмосфера такая тёплая.
Он снова: «Спрашивай!!», - и снова: «Спрашивай!» -
А солнце жгучее висит, палящее.
И он оранжевый, и я оранжевый, -
Как апельсины, но - из разных ящиков.
ВСЕ ГОВОРЯТ, ЧТО Я ПОХОЖ НА БУДДУ
Вот, где родился, там и пригодился, -
Такая есть народная молва.
Но, видно, зря я в русского рядился, -
Молва бывает часто не права.
Я во Вьетнаме. Здесь чужой, как-будто.
Хотя вьетнамцев этих не поймёшь,
Все говорят, что я похож на Будду,
А я, представьте, верю, что похож.
Бывает, что гуляю, на ночь глядя,
Куда-нибудь по улице пешком.
Они подходят брюшко мне погладить
И почесать легонько за ушком.
Такая у вьетнамцев есть примета,
Что б деньги и здоровье, всё - в струю.
Я денег не беру у них за это,
Я это им задаром раздаю.
Я их вниманьем весь обезоружен,
И это мне приятно самому,
Что во Вьетнаме я кому-то нужен.
А там, в России? Нужен ли кому?
ВО ВЬЕТНАМЕ
- Ты ведь поэт? – Говорю: Поэт!
- Ну, так слушай, любезный,
Уже две с лишним тысячи лет
Мы говорим поэзией...
- Но я по-вашему – ни бум-бум!
Как же я буду слушать?
- А у тебя есть заезда на лбу,
Которая светит в душу!
- Видишь луну? – Отвечаю: Ну!
- Значит, читаем друг другу,
Можно немного, по одному,
По одному по кругу.
Мы тоже по-вашему – ни бом-бом!
Но наши сердца услышат
Про край, про Россию, про отчий дом,
И чем твои люди дышат...
Традиция это, - при полной луне –
На радость, на жизнь, на удачу –
И я читаю стихи о стране,
И эти вьетнамцы, которые не... –
Слушают их и плачут...
ВО ВЬЕТНАМЕ НЕ ТО, ЧТО ДОМА
Во Вьетнаме не то, что дома, -
Здесь есть воля, а там – дурдом.
Здесь - начальник аэродрома,
Я люблю свой аэродром.
Во Вьетнам я вписался сразу,
Он стал частью моей души.
Здесь - начальник пожарной базы,
Я умею огонь тушить.
От мальчишки до капитана,
Я в России ковал свой дух.
Здесь - начальник большого крана,
Даже, если точнее, двух.
И ещё – двух полос причальных,
И двух шлюпок, и двух плотов.
Здесь я очень большой начальник,
Я бы дальше служить готов,
Потому что здесь выше нормы
Жизнь моя, потому что здесь
Я служу на большой платформе,
И в России такие есть...
О России? Опять о грустном? -
И я память гоню с трудом.
Почему-то мне захолустным
Представляется отчий дом.
От того и глаза печальны,
Что я памятью в той избе,
Где сегодня другой начальник
Загребает страну к себе.
Но я верю, что не утрачен,
Не растрачен там русский дух,
Не размыт беспрестанным плачем,
И не стёрт чередой непрух.
Я вернусь туда очень скоро,
Раздувая огнём свой пыл,
В моём доме собачья свора
Задохнётся: «А где ты был?» -
Что им выдвинуть против лома,
Да с пожарного со щита?
Я начальник аэродрома,
Я умею до трёх считать...
СЕГОДНЯ ПОЕДУ ЕСТЬ МИДИЙ
В таком вот причесанном виде,
Но, правда, слегка под шафе,
Сегодня поеду есть мидий
В прекрасном вьетнамском кафе.
Сегодня поеду пить виски,
Ведь виски повсюду - вне цен,
И говорить по-английски,
Скрывая вьетнамский акцент.
И, видя, что я иностранец,
Забредший сюда на такси,
Меня непременно на танец
Хозяйка кафе пригласит.
Мы будем кружить на балконе.
Чертя заколдованный круг,
В объятьях сплетутся ладони,
Внезапно отбившись от рук -
До скрипа! До боли! До дрожи!
До буйства горячих кровей.
И будет удыбка на роже,
На роже довольной моей...
Опять размечтался некстати!
Опять понесло берега!
Мне нужно дойти до кровати
Всего лишь четыре шага.
Мечты... Это я уже прожил.
Все стёрто за давностью дней,
Оставшись рубцами на коже
Задумчивой рожи моей...
О, ЕСЛИ БЫ...
О, если бы у нас росли какосы!
О, если бы у нас росли бананы!
Мы сразу бы решили все вопросы,
И завалили фруктами все страны!
О, если бы у нас росла картошка,
Мы б накормили всю планету сразу!
О если б добывали мы немножко,
Ну, хоть немножко нефти или газа! -
Мы б жили, как малайцы и вьетнамцы,
Мы б жили, как евреи и арабы.
Но мы – засранцы.
Сущие засранцы,
Которым только «если бы да кабы»!
Зачем роптать, убогие гундосы?
Кого винить, безмозглые бараны?
Ну, не растут у нас в стране какосы!
И не растут у нас в стране бананы!
ВЬЕТНАМ
Воля безграничная,
Да к тому ж – безвизовая,
Как у нас пшеничная,
Так у них - рисовая,
Тихая, неброская.
Вот такого лешего
Здесь лапшу заморскую
На уши не вешают!
И ступаю важно я,
И общаюсь шёпотом.
Здесь себя сермяжного
Чувствую я шёлковым.
Потому и ладно мне,
Потому и волен я
Чуять запах ладана
В местных благовониях.
Полевою птахою
Мне легко кочуется.
Здесь глазам распахнутым
Хочется прищуриться.
Здесь я счастлив, вроде бы,
Без житья бардачного.
И тоска по Родине
Не такая мрачная...
ПАСХА ВО ВЬЕТНАМЕ
Ни кулича, ни крашеных яиц, -
Работаю средь узкоглазых лиц,
Любуюсь яркой факельною вспышкой.
Вьетнам. Добыча. Нефть. Рекорд. Прогресс.
На всей земле уже Христос воскрес.
И жгучая жара стоит над вышкой.
Прозрачно море. Чудные места!
Отсюда много ближе до Христа,
Чем там в России. Небо. Крики чаек.
И чудный свет идет из-под небес.
Я тихо говорю: "Христос воскрес!" -
"Воистину!" - вьетнамец отвечает.
Не спрашивай меня издалека:
"Как это так, не зная языка?
Не зная сути православной веры?" -
А ты считаешь, в чем есть веры суть?
Хотя, прости! Поймешь когда-нибудь, -
Христос воскрес! Еще нужны примеры?
ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОЕ
Не хочу страдать и мучиться, -
У меня всего две жизни.
И, дай Бог, еще получиться
Поскрипеть в социализме.
Светит солнце. Светит ласково
В час вечернего заката.
Ходят дети в красных галстуках,
Как и я ходил когда-то.
Поливает дождик улицы
Из большой прозрачной лейки.
И влюбленные целуются
Под луною на скамейке.
Нет в Россию устремления
К капиталу, чуду торга.
Здесь тащусь от умиления
И щенячьего восторга.
Там буржуи ходят с брюхами,
Жизнь народа им до лампы.
Здесь хожу цветочки нюхаю
И целую кошкам лапы.
Здесь я к жизни не в притензии, -
Так далек от произвола,
Как саам от Индонезии
И как чукча от бейбола.
Здесь живу я, как величество.
Даже деньги в сейф не прячу.
Мне хватает электричества
И слихвой воды горячей.
За окошком флаги красные, -
Дань победам и заветам.
Здесь такие люди разные
И хорошие при этом!
Улыбаются мне встречные,
Для улыбок веский повод, -
Вместе строим что-то вечное,
Может, жизнь, а может, город.
Так что жизнь моя в беспечности,
Где бананы и кокосы...
Зря подумал я о вечности, -
Философские вопросы!
Я поэт. И мне - поэтово!
Так, чтоб жить невыносимо.
Чтоб болело! И поэтому
Я обязан жить в России...
ОТЪЕЗД ИЗ ВЬЕТНАМА
Нетерпеньем сгорая -
Самолётной дугой -
Я из этого рая
Должен мчаться в другой,
Где опять остановка,
Где заносы и лёд.
Так сказать, тренировка
На последний полёт.
До вершин звездопада,
Где ни бед, ни долгов.
Это ж только у ада
Семь различных кругов.
Впрочем, разные взгляды
У нас с Богом на рай.
Мы и этому рады,
Как тут ни называй.
Я собрался к полёту.
Я оставил постой.
Этот рай был по счёту,
Понимаю, шестой...