На освещенной солнцем стене нашего с братом домашнего "кинематографа" тени ее нежных рук создавали причудливые картины: то взлетали ввысь хищные птицы, то волки пробегали вслед за оленями, то бешеные улитки… шныряли за дикими кабанами. Мы хлопали ей в ладоши, визжали как резаные, лезли к ней целоваться. И белокурая актриса веселого театра теней нас ласково обнимала и называла своими "милыми карапузиками"... Ах, эта славная Линда по прозвищу "Розалинда"!..
Наша фрекен Куонентай не была на все руки мастерицей, не фрекен Бок и даже не Мэри Поппинс, а все-таки, вспоминая ее неунывающий характер, думаю, что и для моих наследников любви стала бы лучшей гувернанткой на свете. Во всяком случае, другой такой удивительной шведки я не знаю. В свои юные, по нынешним меркам, 22 года, она уже дважды успела побывать замужем, так и не родив желанного ребёночка. Осознав свою генетическую особенность, сама уходила от мужей, давая им возможность распоряжаться своим бионаследием по назначению.
Как появилась Линда в нашем доме, наверное, лучше смогла бы рассказать наша бабушка, но ее уже 17 зим как нет и по скудным сообщениям моей всезнающей мамы, мне, увы, ничего досель не понятно. То, что наш отец ее оформил на фирме разносчиком почты, говорит лишь о том, что она не была ему безразлична, но не факт, что они были любовниками. Пассии не живут под одной крышей с женами содержателей. А папА, к сожалению, ничего уже объяснить не сможет, его тоже забрали к себе ангелы…
Линда жила у нас недолго - до моего пубертатного периода, в отапливаемой дровяным камином мансарде летнего дома. Зимой она навещала нас на уикенды, а с весны до поздней осени столовалась в дружной компании с нами на обвитой плющем веранде, постепенно став шестым членом нашей семьи. Занималась репетиторством, прибиралась в доме, готовила вместе с бабушкой вкусные обеды и ужины, с ней же ходила по воскресеньям в протестантскую церковь. Грехов за боной не наблюдалось, хотя у мамы к молодке сердце не особо лежало. Может быть потому, что девушка оказалась необычайно живой для нордической расы, игривой и слишком доброй к нам, "маминым чертенятам", а еще она удивительно хорошо пела на каком-то чуднОм наречии, из которого мне до сих пор ни слога не понять. Да, и что самое главное, что бросалось маме в глаза - Линда была очень красивой, полногрудой блондинкой.
Теперь я понимаю всю мамину озабоченность внешностью домработницы-гувернантки, но тогда она мне казалась просто старшей сестрой или папиной родственницей, разделяющую нашу наполненную проблемами жизнь и помогающая маме воспитать из двух ее оболтусов мужчин. В принципе, она этим и занималась, проводя с нами большую часть своего свободного от работы времени.
Река жизни текла своим размеренным чередом и в какой-то момент я почувствовал, что Линда мне очень нравится и совсем не как сестра или бонна, а иначе. Ее пышные формы все чаще и чаще задерживали на себе мой взволнованный взгляд и я стыдливо прятал от мамы и бабушки свои шустрые глаза. "Шё с тоПой карапуС?" - спрашивал я себя любимой дразнилкой красавицы. "Шёрт иВо знаИт!" - отвечал себе же, русскими пересмешками младшего брата. Мне было всего 12, а внутри меня происходили какие-то странные процессы, совсем необъяснимые словами.
В один из дней мама меня таки застукала подглядывающим в замочную скважину за отдыхающей в неглиже Линдой и надрала мне уши, взяв с меня слово, что «это» больше никогда не повторится. Слово я, конечно, дал, но «это» было сильнее меня и в последствии я лишь соблюдал все меры предосторожности, чтобы ни мама, ни бабушка и (не дай бог!) папА ни о чем не догадались. Белое, упругое, слегка веснушчатое тело Линды стало для меня адским магнитом. Чем больше я о нем не думал, тем больше мне его хотелось видеть!
Тем временем, мое детство продолжалось. Картинки моих грез становились ярче. Редкие обнимашки Линды вводили меня в транс, лицо горело пунцовой краской, ноги и руки дрожали. Она не могла не чувствовать моего состояния, тем не менее, вела себя со мной по-прежнему, как взрослая женщина с маленьким ребенком. Я не отторгал ее, хотя мои мысли были далеки от всяких прегрешений, я лишь прижимался к ее теплой груди и представлял себе, что мне не 12, а на пять лет больше, а ей - ровно на десять меньше и мы любим друг друга, как Ромео и Джульета…
После внезапной кончины отца у нас начались финансовые проблемы. Фирму пришлось продать и рассчитаться со всеми кредиторами. Линда получила рекомендательное письмо, расчетный чек и полугодовой аванс наличными, и хотя она была готова остаться в нашей семье, наша мама скрепя сердце ее уволила. Мы уже не могли себе позволить такую роскошь…
Линда-Розалинда, где ты сейчас?..