Я сижу на веточке, веточка качается.
Вот какая, девочки, песня получается…
Ах, судьба капризная, глупая, суровая!
Не сложилась жизнь моя злая, бестолковая…
Птички мои стайные, слушайте историю,
Как на гибель тайную отправляла Борю я.
Щебечу: «Рассыпаны под скамейкой зёрнышки –
Ну, давай, постылый мой, собирайся, солнышко».
Мой крылокоричневый – глупый, но не мелочный:
Долго и придирчиво прыгал у скамеечки
Всё вокруг да около… Но котяры здешние
Выследили сокола, сцапали сердечного.
Это глупо, милые – плакать о покойнике.
Три минуты минуло – подзываю Коленьку.
Свадьбу тут же справили без любви и жалости.
Нарушали правила, допускали шалости.
А когда растаяла ночка наша брачная,
Я его отправила в даль глухую, мрачную,
Где на подоконнике сохнут крошки сдобные…
Там закрыли Коленьку в клетку люди злобные.
Это долго, пташечки – ждать из заключения…
Подзываю Сашечку: «Любишь приключения?».
Только Саша дразнится: «Для тебя – на подвиги?!
Что ты вертишь задницей? Не жар-птица, всё-таки.
Слухи появляются про тебя ужасные,
И в гнезде валяются яйца разномастные.
В общем, не морочь меня, отойди, проклятая.
Прочь порхай, порочная!». Как же так, пернатые?!
Опозорил птицу он гордую, нарядную…
Косная позиция! Взгляды ретроградные!
Где же демократия и свобода личности?
Что же буду тратить я, если нет наличности?
Резанул публично мне – даже не перечь ему…
Это ж не по-птичьему, не по-человечьему!
Скоро будут деточки, скорлупу пококают…
Я сижу на веточке, птаха одинокая.