«Чрез семь дней воды потопа пришли на землю».
(Книга Бытие 7:10)
«В море информации, в котором мы тонем, единственный выход - это саморазрушенье».
(Борис Гребенщиков)
«К морю синему пошли, море синее зажгли».
(Корней Чуковский)
«С точки зрения лингвистики, автор есть всего лишь тот, кто пишет, так же как "я"».
(Ролан Барт)
«После текста не было ничего» –
так Бог подписывал Библию на бесплатной автограф-сессии.
Шутил: «Что в начале?.. Да черт разберет его» –
сарказм выходного дня, результат намечающейся регрессии
проверенных смыслов.
Теперь, мон шер женераль,
полки стекаются к северу, предвкушая капитуляцию.
И север тает, выплакиваясь в февраль,
теряя форму,
исчезая с известной грацией
динозавра.
Назавтра толща страниц
свернется, как молоко на плите коммунальной кухни,
и выйдет только молчать, не меняя сценарных лиц,
плечом подперев антресоли, иначе рухнет
бумажное небо.
Атлант каменеет,
вот
Немеет плечо,
вода
струится по камню.
Шлюзы
выходят из строя,
а облако все сосет
талант,
оседающий чьими-то текстами, мертвым грузом
из мелкодисперсных значений и ссылок.
Едва дыша,
из тающих льдинок солдаты любви собирают «вечность».
Для пальцев, бегущих по клавишам, каждый шаг
больнее, чем предыдущий.
А безупречность
конечной формы, согласно сводкам, смешно сказать, –
всего лишь размытие контуров в крайней фазе.
Тетрадным листом догорает морская гладь –
и текст осыпается пеплом на полуфразе.
(2016)