Макс поковырялся в карманах одежды, нашел ключи и открыл дверь в отделение. Каждый раз он открывал эту дверь со смешанным чувством – он, студент 3 курса медицинского факультета, согласился на практику в психбольнице по разным мотивам – посмотреть на скрытую от всех жизнь психбольницы и покрытую неким ореолом возвышенности жизнь психических больных. Жизнь резко окунула его в это пространство и уже через несколько дней перевернула его сознание. Вот и сейчас он шел на вечернее дежурство, в ночь, посидев на лекциях и семинарах, уже почти наперед зная – что будет на работе. Он вошел в коридор, прошел через первое помещение, предназначенное для свиданий близких, с несколькими отдельными кабинетами, и открыл дверь в само отделение. Тяжелый, спертый запах поглотил его, напоминая о старой больничной одежде, человеческих выделениях и безнадежности. Этот запах преследовал повсюду, и даже выйдя из больницы, он преследовал его по дороге домой, заставляя переодеваться до нижнего белья, напоминая о себе запахом ладоней, вьедшимся запахом, который только на время можно было приглушить мылом и косметикой.
- Элиза – привет – сказал он медсестричке, проходя мимо открытых в кабинет дверей, и пошел в раздевалку – снять куртку и надеть халат.
Поправляя на себе халат, прошел по коридору, здороваясь с санитарами и санитарками. Время было 20.00, ужин уже прошел.
- Макс – иди на помощь – позвала Элиза и дала ему список больных с назначенными лекарствами. Он взял список, вышел в коридор и громко крикнул – лекарства, все принимать лекарства и уколы.
С палат начали медленно выходить больные, они молча шли к кабинету, где Макс каждому давал таблетки, наблюдая и контролируя, чтобы больной в его присутствии обязательно выпил горсть таблеток, запивая водой. Они молча и послушно, без эмоций выпивали, разворачивались и уходили, такие же поникшие и тихие. Другим он делал уколы, они спускали штанину, поворачивались к нему спиной, и он, тренируясь, мысленно вычерчивал на их ягодице верхнюю четверть, в которую быстрым движением втыкал иглу и нажимал на поршень шприца.
- спасибо, Максик, чтобы я без тебя делала, родной, - говорила Эльза, занимаясь своими бумагами или просто читая журнал, сидя на диване кабинета.
Потом они пили чай и болтали. О ерунде, о погоде, о событиях, о его учебе.
- вот закончишь универ – и станешь знаменитым врачом-психиатром – говорила она мечтательно.
- не знаю, Элиза, чем я больше тут нахожусь, тем менее мне хочется быть психиатром.
- да ну, Макс, хирургом что ли быть? Они же костоломы бездушные, им только вырезать у пациента что-нибудь. Они, по-моему, чувствуют себя несчастными, если на медицинской ванночке не увидят очередной окровавленный орган или кусок мяса, вырезанный из тела. Фу, Макс, они же циники и пошляки, для них ничего святого нет, хоть и полезные и нужные, но бессердечные до мозга костей. Я начинала медсестрой в хирургии, так ушла оттуда, не могла наблюдать эту кровь, мясо, окровавленные куски, бинты и скальпели, пилы, которыми пилили и кромсали кости перед установкой какого-нибудь искусственного сустава. Опомнись!
- а что, тут есть сердечность и душевность, в этих стенах полутюрьмы-лечебницы? – отвечал Макс.
Элиза, молодая 30-летняя симпатичная женщина, спокойно улыбалась и задумчиво ответила – Макс, разные люди, разные больные, ты задумайся, ведь они родились нормальными и только позже что-то нарушило их мышление. Они несчастны и одновременно самые счастливые, их уже ничто не волнует снаружи, они внутри себя, они переживают свое, они думают о своем. И не важно даже, что часто с ними побеседовать даже невозможно. Да – у них разорванное мышление, они мир видят отдельными блоками, не могут связать воедино, они очень странные, иногда видно, что их вообще не посещают мысли и они находятся в гипнотическом трансе. И гипнотизеры тогда – они сами. Но есть те, которые наверное попали в больницу почти по случайности, по стечению обстоятельств, они думают, мыслят, но находясь здесь – они как бы впитывают в себя дух и душу психбольницы, этот замкнутый круг, из которого практически невозможно выбраться...
- и когда ты, Макс, начнешь по-другому к ним относится, возможно тебе приоткроются такие грани их жизни и мыслей, которых в обычной жизни не видно. Это редкие случаи, большинство людей здесь серьезно больны своим сознанием, возможно – тебе повезет...
Макс вышел в коридор. Вдоль стен сначала в одну, потом, разворачиваясь в тупике, в другую шли больные. Их мертвые, остекленевшие глаза, устремленные в пол, были молчаливы и пусты. И страх подкрадывался к Максу, страх одиночества, непонимания, и было трудно понять – они сами не понимают этот мир, или может этот мир не понимает их?
Возле стенки лицом к стене застыл Адольф, высокий, сильный, с большим горбатым носом мужчина. Он смотрел на стену, вырисовывая непонятные фигуры пальцем. Макс знал Адольфа хорошо, днем он ходил веселый, улыбался сам себе, пробегая взглядом по медперсоналу. И только вечерами на него находила грусть, он становился мечтательным и рассеянным.
- Адольф, Адольф – спать пора, что ты рисуешь, о чем задумался? – спросил Макс, не очень рассчитывая на ответ.
Адольф продолжал рисовать пальцем на стене, не обращая внимания на вопрос, потом вдруг повернулся к Максу и улыбнулся широкой, детской улыбкой.
- МММММ - промычал он невнятно, улыбаясь. Потом вымолвил – мяч, футбол.
И Макс вдруг в непонятных чертежах Адольфа увидел футбольное поле и подумал, что вот в детстве этот парень мог замечательно играть в мяч.
- Адольф, иди спать, все хорошо, поиграешь еще...
Адольф насупился, перестал двигать пальцем и вдруг с виноватой улыбкой резко пошел в сторону своей палаты.
Больные еще продолжали ходить по этому прямоугольному кольцу, их становилось все меньше, и Макс знал, что они вскоре все разбредутся по своим мрачным и одиноким палатам и заснут, сном тревожным, наполненным только им известными видениями. Дальше он не стал углубляться в эти размышления и пошел в фойе отделения, где он чаще всего и дремал ночью, если больничные заботы не отвлекали.
Макс открыл окно в фойе, напустил свежего воздуха и с удовольствием сел в глубокое кресло, закрыл глаза, стараясь ни о чем не думать. Мелькнули образы деревьев, зеленых листьев, потом лицо Кэт, его девушки, потом тихо все опустилось в темноту и он задремал.
Очнулся он от звука рядом, посмотрел на часы, понял, что он дремал около 40 минут, и рядом на стуле увидел больного. Это был видимо новый больной, старик лет 55-ти, аккуратно причесанный, седой мужчина. Он сидел рядом на стуле и что-то говорил сам с собой. Макс вздрогнул, хотя к этим ночным редким посещениям был готов. Он не боялся больных, но природное чувство самосохранения всегда реагировало на такие внезапные встречи.
- вы кто, не спится, мучает что-то, может успокоительного дать? – спросил Макс, глядя на мужчину.
- нет, я спокоен, просто ночные мысли тревожат и разные видения мучают.
- ну – так пара таблеток – и все пройдет – отозвался с улыбкой Макс.
- вы знаете, молодой человек, есть чувства и мысли, которые не хочется убивать в себе таблетками. Можно – я рядом посижу?
Макс еще раз внимательно осмотрел мужчину и, убедившись, что он выглядит достаточно адекватно, сказал – посидите. А что вас мучает, как вы сюда попали?
- да вот я думаю, что попал в больницу я недавно, а вот заболел лет 15 назад. Меня мучает одна мысль, одна идея, и я не могу разрешить эту загадку. Я могу и рассказать – а вдруг вы подскажете, ведь там, снаружи многое виднее?
Макс кивнул головой в знак согласия и спокойно замер на кресле.
- вы так тихо дремали, наверное о девушке думали, как мне показалось. Я смотрел на вас, вы улыбались. Не рассердитесь на меня за присутствие?
- нет, нет – отозвался Макс, проснувшись окончательно – можете говорить.
В больнице редко удается послушать разумные разговоры, и Максу показалось, что этот человек говорит трезво и грамотно, и не создаст дискомфорта на какой час бодрствования.
- знаете – меня мучает и тревожит мысль о любви. Это странное чувство, сначала большинство людей стремится к ней, а, найдя, соединяя свою жизнь, попадают в рабство цепей, и узы брака заменяет зависимость одного от другого, давление и манипулирование. Странные эти люди - столько лет человечеству, а быть счастливыми и свободными так и не научились.
- так вот - у меня была девушка, с которой мы встречались и проводили время. Она мне нравилась, она была насыщена некоей сексуальностью, которая не встречается в других женщинах. К сожалению - я это понял значительно позже. Я был старше на 10 лет, много читал и проникся тайной ДАО в сексе, я знал, как и что делать, какие "кнопочки" нажимать, и ее тело отзывалось мне горячей и страстной любовью. Она рыдала от физической любви, она улетала в Космос от первого моего прикосновения, закрывала глаза и плавала в этом океане чувственных наслаждений. Знаете - это как игра на инструменте, на скрипке. У кого-то вырываются корявые, неуклюжие ноты, не похожие на музыку, а только отдельные люди способны на гениальную игру. Я играл умело, музыка секса была чарующей и волшебной, ее слезы от оргазмов прорывались искренне и откровенно, она как вулкан пылала чувством и страстно отдавалась с первой минуты моего прикосновения к телу. Я был уверен, что она любит меня. Мои изощренные ласки человека, который знает, где надо проникнуть на 3-5 см., где войти глубоко и сочно, где замереть в момент близости, чтобы она неистово стремилась охватить тебя своим телом и любовью. О, это надо почувствовать, чтобы понять, что такое любовь плоти.
- мы не собирались расставаться, только изредка я замечал ее грустный взгляд, но не задумывался о причинах. Для меня все было замечательно, мне достаточно было этих встреч, и лишь потом, сейчас я понял, что ей нужно было большее, нужно было прилечь на плечо любимого мужчины, который навсегда с ней, понимаете - навсегда, и заснуть рядом.
- через некоторое время у нас наметилась заграничная командировка. Я согласился, это было интересно, срок был неопределенный, и я думал, что новая жизнь принесет и новых людей, и новую женщину, и новые ощущения. Я уехал. С нового места я написал ей несколько раз, потом сообщил, что естественно и закономерно, если она будет строить свою жизнь так как хочет. Посоветовал ей - найди пристанище души, пока меня с нею нет... И в общем - постарался забыть прошлое.
- знаете - жизнь любит выкидывать разные фокусы. И они потом странным образом влияют на нашу жизнь. Через полтора года я вернулся. Я написал ей - привет, я в городе, как дела?
- она ответила - я рада. Рада слышать тебя. Я выхожу замуж.
- и вот понимаете, я, нисколько не сомневавшийся ни в чем, уверенный, вдруг почувствовал, как в груди, в сердце что-то забурлило и взорвалось совершенно неожиданными переживаниями. Знаете - этот как, например, играет в вашей душе легкий Моцарт, звучат скрипки, мотив трогательный и просто приятный, и вдруг загремит 9-я симфония Бетховена, мощная, глубокая, противоречивая, бросающая ваши эмоции от легкого к громовому звучанию оркестра и сонму эмоций, которые захватывают вашу сущность и несут как цунами, ураган, и вы ничего не можете с этим поделать. Я растерялся, ничего не мог думать другого, никакие трезвые и рациональные мысли не приходили в голову. Бушевал Бетховен. Он был сильнее всех моих рассуждений о том, что это естественно и правильно, что она просто выходит замуж после моего отьезда, который может и можно назвать бегством.
- я созвонился с ней, мы встретились, сели в кафе и разговаривали.
- ты как, как поездка, впечатления? - спросила она меня.
- я нормально, но вот очень волнуюсь после нашего разговора и ничего не могу с собой поделать. Прошло только полтора года, я помню твои плач и вскрики, помню тело, любовь, руки, горячность и влажность сумасшедшего секса. Как, как это все, где это?
Она посмотрела на меня с грустью, улыбнулась, и проговорила - я тебя ждала. Я тебя любила, люблю и сейчас, я все помню, помню твои ласки и прикосновения, я рыдала по ночам, ты молчал, я не находила себе места почти год. Большего мучения мне не было в жизни. Я не видела мужчин, не чувствовала жизни. Я не чувствовала себя - понимаешь?
- через год меня нашел мужчина. Он пригласил на кофе, и я понимала, что мне надо двигаться вперед, что надо менять жизнь. Он ухаживал за мной два месяца. Дарил цветы, был внимателен. Оказывается - мы учились в одной школе и он был в меня влюблен. Ты представляешь - я его просто не помню, того школьного времени как и не было, и вот в эти два месяца я почувствовала пробуждение эмоции к нему. Мы очень похожи, любим одни и те же старые фильмы, музыку. И чем дальше - тем больше я проникалась чувством к нему. А он все это время был сдержан, никакого намека на физическую близость. Представляешь - в наше время два месяца мужчина сдерживает себя. Понимаешь?
Я кивнул в ответ, что я еще мог сделать.
- Он замечательный, мне с ним спокойно и уютно, он живет отдельно, развелся с женой. И однажды, когда я у него была в гостях в очередной раз, я поняла, что не имею права больше мучать этого человека, сама пошла в ванную, залезла в душ, и вышла, закрутившись в полотенце. Он опешил, не ожидал. Я только смогла сказать ему - пора. Сегодня время пришло. - И с того дня я утонула в любви.
- Она смотрела на меня, улыбаясь открыто и по-детски. Она и дальше рассказывала о своем друге, а в моих мозгах метались видения сплетенных тел и откровенного секса, я видел плоть и похоть, видел все, так как никто не знал ее, эту девочку, как я. Никто.
- Я попробовал дотронуться до нее рукой, и вдруг она резко отодвинулась с испугом на глазах, в глазах появились слезы, она сжалась и проговорила - я тебя люблю, но это уже другая любовь, любовь памяти наверное, и для меня ты - уже чужой мужчина, душевно я тебя люблю, но мое тело принадлежит другому человеку.
- понимаете, молодой человек, с этого момента я наверное и заболел. Я не могу понять - куда же уходит любовь, куда пропадают эти чувства? В глазах - она и ее тело. В памяти. И мне казалось, что сойдись мы снова - все вернулось бы. Наверное я ошибаюсь. Мужчины - они более примитивные, раз переспав с женщиной, они почти всегда уверены, что это может повторяться и повторяться. Женщины устроены по-другому.
- вот с того времени я и занят поиском того Моря, куда ушла любовь или с которого люди питаются этим чувством. Я начал поиск, обьездил разные страны, но так и не нашел. Где это Море - мне не известно, эта идея и загадка не дают мне покоя, я не сплю по ночам, ночные видения приносят мне ее лицо и руки, тело, страсть.
- и где же это все? меня отправили к врачам, пытались лечить - все безуспешно. Поэтому я здесь. И не вижу выхода...
Макс сидел молча, слушая рассказ, не перебивая, чувствуя, как эти чужие эмоции отзываются в нем новыми чувствами и неосознанно заставляют задуматься о чем-то своем.
- извините - проговорил мужчина,- я пойду. Наверное так будет правильно.
Макс вышел утром с работы. Он решил пропустить лекции и первое, что сделал - позвонил Кэт.
- слушай, у меня пара выходных, давай сьездим к морю, ты не против?
Они шли к морю. Был тихий, спокойный, теплый сентябрьский вечер. Подощли к воде и стояли, замерев перед спокойствием и величием Моря.
- ты знаешь - проговорил Макс - мне один человек рассказал историю про Море, куда стекается покинутая, забытая, брошенная и потерянная любовь. И из этого Моря другие черпают любовь, наслаждаясь ею. Как ты думаешь - странная идея?
Кэт посмотрела на него внимательно, улыбнулась и вдруг стремительно побежала по берегу, а потом также бегом вернулась, присела перед волной на корточки и двумя руками зачерпнула набежавшую воду и окунулась лицом в свои ладони в воду.
- это замечательная идея, Макс, - вдруг проговорила, улыбаясь. - Это просто замечательная идея, дорогой! - уже громче воскликнула она, разбрызгивая оставшуюся воду ладонями.
- Макс - смотри, это кровь от убитой, истерзанной или замученной кем-то любви! - прокричала она громко с широко открытыми глазами и резко поднесла ладони к его лицу.
Макс дернулся, отшатнувшись, как будто действительно на руках у Кэт была кровь.
- Глупый, настоящая любовь чистая и прозрачная! Смотри - какая чистая вода и как капли стекают с моих ладоней, смотри, вот так я люблю тебя, понимаешь - люблю.
И Кэт резко подошла к нему, охватила его лицо мокрыми ладонями и прильнула губами к его губам. Они замерли и долго-долго не могли оторваться друг от друга, удивляя гуляющих по берегу и ничего не понимающих людей.
Они шли по дороге от моря. Макс прыгал в считалку по плиткам, они смеялись и каждую минуту внезапно и спонтанно снова обнимали и целовали друг друга.
К морю еще продолжали идти люди. Молодые, пожилые, зрелые. Те, к которым любовь возможно еще не пришла, или те - которые сами эту любовь разрушили. Они все шли в строну моря, только Макс и Кэт шли от моря. Макс смотрел в их глаза, и очень часто они были пусты и равнодушны, опущены вниз, как у тех, в больнице, и Макс понимал, что вот эти люди может тоже идут к тому, настоящему Морю, из которого могут получить любовь и радость. И он мысленно желал им этого.
- как ты думаешь, Кэт, эти люди смогут полюбить?
- Чтобы полюбить - нужно иметь чистое и открытое сердце, Макс - проговорила медленно Кэт, глядя в глаза Макса.
Макс смотрел в ее глаза, в душе мелькали разные эмоции, бурлили разные чувства. Он смотрел и смотрел, на глазах проступили слезы, и вдруг, неожиданно для себя, он проговорил - Кэт, я тебя люблю, я тебя так люблю, и я хочу всю жизнь быть вместе с тобой. Прости меня...
Море - оно разное. Как и жизнь....
----------------------------------------------------
Возможно, к месту будет музыка, она звучит в сердце звуком потери и печали. И ее слышу я - The Tiger Lillies - Send in the Clowns -https://www.youtube.com/watch?v=Vu87XJmtvSE. Или вот эта - The Tiger Lillies - The Rain- https://www.youtube.com/watch?v=9XaqxCiHY10&t=161s... Послушай и ты, читающий..)