Давно ли Европа забыла, как газом жарила Львовичей?
Как предки Львовича выли, на помощь зовя Петровичей?
Иванычей и Гаврилычей, сожженных в Одессе фашистами,
Бросавшими в окна бутыли с бензином свободы душистой?
Фашисты, что гнали «вора», конечно, не виноваты,
Европа из-за забора кричала, что есть адвокаты,
Что можно и жечь, и резать, и что палачей прощают,
Что не было Марсельезы, что главное – влиться в стаю,
Что рай – это право силы, а сила – есть власть над адом,
Зола в Одессе остыла. На западе пышит громада,
Дыханием грея фашистов, подкидывая на бензинчик,
С востока поэт мясистый, похожий на апельсинчик,
Сочится глаголом неистовым, фашистов предупреждая,
Что красный мятеж уже близко, и жалости не имает,
Поет он им гимн свободы, но может быть лучше поэту
К фашистам, как к братьям сводным, приехать в ближайшую среду?
И вместе бутылки с бензином швырять в непокорные окна,
И сыном прикинувшись львиным, там парочку женщин кокнуть?
И все у него получится. Вот только он сын шакалий,
И львы за него не поручатся: они не ценят каналий,
И тигры, и также волки, свободные гордые звери,
Он рядом с фашистами только в себе может быть уверен;
И вся майдановская рать, и с нею МБХ нечистый
Придут поэта поддержать, коль он, схватив канистру,
Одессу вновь спалит во славу "райской" силы,
И ад, конечно, посрамит, младенца взяв на вилы,
Пора не только лишь пером, но дланью не дрожащей,
Зажечь в запале озорном огонь ясногорящий,
Друзьям заморским осветить посмертные руины
Где так комфортненько язвить, и Блока, как дубину,
Им демонстрировать, жуя слюняво мертвечину,
Как не ценить вам холуя? На это нет причины!
Но то лишь кажется ему - холуйские замашки
Не дарят фарта никому, но шлют билет в дворняжки,
И пусть глумится кто-то грозно, хотя бы и жидомасон,
Вали поэт, пока не поздно, в свой европейский гадкий сон.
Дмитрий Быков. Миротворческое
03.05.2014 "Новая газета"
Смирись, майдановская рать: прикинь, спасет тебя Европа ль?
Нет, я за то, чтоб все отдать, как вы отдали Симферополь:
не продолжая непокорств, не повторяя Межигорий...
Отдать, покуда Краматорск не превратился в крематорий;
отдать Луганск без долгих слов, Донецк и Харьков, не оплакав;
отдать Одессу, Киев, Львов,а если выйдет, то и Краков.
Не потому, что так плоха родная ненька Украина,
не потому, что с МБХ я выступаю заедино,
не потому, что всех нагнуть я жажду мерою такою,
— а потому, что это путь к ненарушимому покою.
Отдайте Родину на раз, со всем народом, если примут.
Все сразу станет, как у нас — беру не пенсии, но климат:
застынут даже воды рек. Уйдут смятение и злоба.
Вы успокоитесь навек, никто не рыпнется до гроба.
Россия станет ваша мать. Приникните к родному лону!
Чтоб иногда маршировать, оставят пятую колонну,
единой нации говно, как замечал Ильич победно.
Но это будет так смешно,что даже, в сущности, безвредно.
Вы сразу встанете с колен. Все завершится общей мессой.
Вы захотели перемен? Они кончаются Одессой.
Стремились в рай — попали в ад. Ведь ясно было:
очень скоро вас в каждой смерти обвинят за то что вы погнали вора.
Пройдется красным колесом мятеж, подпитанный с востока:
вас обвинят теперь во всем необратимо и жестоко.
Не то беда, что вы давно искали помощи у НАТО:
свобода тянет вас на дно, свобода будет виновата!
Сопротивленье — страшный грех и непростительнейший навык.
Вам отвечать теперь за всех — равно за правых и неправых.
Кто отступал, кто нападал, кто доверял и кто дурачил,
— а виноват за всех Майдан: и то, зачем он это начал?
Мол, все устроится само, лишь свергнем рыцаря наживы...
А надо было жрать дерьмо, и все бы, кстати, были живы.
И Крым бы, кстати, был при вас, включая скважину на шельфе,
и газ бы шел не как сейчас, а вдвое слаще и дешевле.
Теперь у вас такой бардак, такой беспримесный упадок...
Лишь Путин может сделать так, чтоб в Украине был порядок:
объединенье большинства, позор навек пред целым светом
— чтоб вся страна была мертва и хорошо жила при этом!
И к вам, заморские друзья, я обращаюсь заедино:
с Россией ссориться нельзя. Она ваще непобедима.
Кто сладит с ней, с такой большой — в полях теряется столица,
— с ее угрюмою душой, что даже смерти не боится,
и не боится ничего, хотя врагов у нас несметно,
— поскольку все давно мертво и потому уже бессмертно!
И я за то, чтоб прочий мир, покуда он не стал руиной,
пришел на общий братский пир сдаваться вслед за Украиной:
вот будет жизнь! Ни лишних слов, ни оппозиции, ни страха...
А если будет Киселев — вы не заметите и краха.
Весь мировой жидомасон, что до сих пор глумился грозно,
впадет в блаженный общий сон. Идите к нам, пока не поздно!
Ваш срок, по-моему, истек, все ваши смыслы дружно скисли.
Вам намекал на это Блок, он написал про это «Скифы».
Россия — ваша кость и твердь, решительная, как шпицрутен,
непобедимая, как смерть, и бесконечная...