Давно глаза наши закрыты
Руками верховных политиков,
Солдаты локальных войн позабыты,
Отчего, не поймут аналитики.
Нам закроют и уши,
И рты завяжут тугим узлом,
И где же эти души,
Кто стал отпущения козлом?
Будет слышен взрыв гранат,
Видны лишь отблески огня:
—Куда торопишься, солдат?
—Мне сказали, там война!
Промолвить не успеет слова,
И вот он держит автомат,
Славно, пол миссии готово,
Но сей войне никто не рад.
Локальной войны жертвы невинные,
Я ребят этих даже имени не знаю,
Зато ситуация стабильная,
В каком смысле—увы, не понимаю!
Мать провожает в армию сына,
Но обратно приходит из цинка коробка,
И как только этим не стыдно
Молодых отправлять в огнестрельную топку?
Ожидаемая правда обернётся лишь ложью,
Мы её не познаем, да и в ответ промолчим,
Я стою у большого подножья
Неоправданных солдатских могил.
Эта вспышка многими не понята,
Кто, зачем и почему?
А армия давно уже поднята
На очередную неизвестную войну.
А там царствует страх,
Там ужас верх берёт,
Мятеж покажет этот прах,
Который по стопам войны бредёт.
Свист пуль заставит вздрогнуть,
Грохот бомб принудит ухватиться за голову,
Товарища, что близок, охота дёрнуть,
Ведь ощущать такое не здорово.
Алый цвет зелёный покроет,
Стон разразится вокруг,
Слышно, как военный тяжко воет,
Терпи же, терпи же, мой друг!
Ранение,—пожалуй, пустяк,
Широко глаза открыты,
Когда друга губит враг,
Но подвиги-то не забыты.
Пять несчастных букв, одно слово,
А страх...его не передать,
И ужас в него закован,
И боязни целая рать.
От гибели этой нас отстраните,
Сложите оружие, белый флаг водрузите,
Ну наконец-то поймите,
Что война всеми презрительна.
Я вовсе не хочу никого обвинять,
Покажите хоть имя иль безымянный солдат лик,
Слишком сильно уж желаю я сказать,
Насколько силён души моей крик.