В ночь ушла босой по траве седой,
По траве седой под слезой-росой
Ко любимому, расхорошему...
Встретил утречком под сосной лесной,
В очи глянул мне и позвал с собой:
«Полюбил тебя я, зазнобушка!
Приходи в мой дом на опушечке,
Не обижу тебя, ласка-душечка,
Дева кроткая, дева милая!
Полюби меня, не раскаешься,
Будешь мне женой, будешь век со мной,
Будешь жить со мной припеваючи.»
Руку взял мою, целовал её,
Душу взял мою расхороший мой,
Поселился в ней белым голубем.
Бросив мать, отца, я тайком пошла,
Я пошла босой по траве седой,
По траве седой под росой-слезой.
Как пришла босой, ухожу босой
По траве седой да от инея
Ухожу навек от любимого.
Он любил меня, наряжал меня,
Пыль сдувал с меня расхороший мой
Ровно тридцать дней и три месяца.
Но пришёл вдруг пьян, очи красные
И сказал слова-речи страшные:
«Уходи-ка прочь ты из терема!
Уходи-ка прочь ты скорёхонько!
Разлюбил тебя, не хочу глядеть!
Дочь купецкая в сердце царствует!»
Только бросил вслед белы валенки,
Белы валенки с отворотами,
Околеешь, мол, за воротами…
Околеть бы мне за воротами,
Околеть бы тут да навек уснуть,
Чем позорищем вековать всю жизнь…
Ухожу босой по траве седой,
Удавлюсь косой под сосной лесной
Удавлюсь я там вместе с дитяткой,
Что мне сердце рвёт, постучав в живот:
«Я расту для вас, мамка с тятькою!»
(10ил16)