Народ гонимый отовсюду,
Народ извечно кочевой.
Своим он никогда не будет -
Он беззащитен, он изгой.
Известны вам они подробно
Пусть не из жизни, так из книг:
Кармен - сама любовь свободна,
И Эсмеральды тот Париж.
А помните "цыганку Азу",
И Сильву, или Изыргиль.
Писал и Горький, и Сервантес,
Жорж Санд писала про их стиль.
Их Пушкин видел в Бессарабии,
Куприн, Толстой, Тургенев, Фет,
Ох, многие о них писали
О их гитаре и вине.
Что знаем мы о их истории,
О их гонениях и судьбе.
Да, конокрады, попрошайки,
Судьбу гадают по руке.
Под "Очи Черные" грустим мы,
Под Фадо сердце рвет печаль.
Их тарантелла, их фламинго,
И танго их зовет нас в даль.
Две тысячи лет пошло Исходу,
Но не из рабства вождь водил.
Индийский падишах Ирану
Пенджаба племя подарил.
Сначала в Персии рабами,
Потом в кибитке кочевой
Пошли по миру те цыгане
Куда не ткнётся, там чужой.
В Европе были они "gypsy"
За египтян они сошли.
Цветные юбки и мониста -
Экзотика чужой земли.
Их жгли, клеймили, убивали,
Защиты не откуда ждать,
А вырывали их с корнями:
Детей и стариков не жаль.
Не мой народ, но он гонимый.
Как мне знакома его боль.
Из кочевых лишь бедуины
Но у цыган другая роль.
И если грусть запала в сердце,
Когда душе любовь близка,
Тогда к цыганам едут вместе,
Где звон гитар и прочь тоска.