О, как же ты
порою достаёшь,
выхватывая
прошлого куски,
они,
как у художника, мазки,
но склеить
всю картину не даёшь.
Картину жизни и её пути,
о сколько виражей
различных было!
Их каждый раз
стремнина выносила,
всё заставляя
что-то в них найти.
Вот дядя Костя
с Красною Звездой,
тот орден
никогда и не носил.
Был без ноги
и с костылём ходил,
под нами жил
с неполною семьёй.
Сын Анатолий
старше был меня,
с сестрой его
в одном учились классе,
здесь было всё
и радость, и ненастье,
дорога вдаль звала,
вопросами маня.
С фиалками
на сцене Вера Шур,
мы выступали с ней
в агитбригаде,
тогда ещё
не мысля о эстраде,
не принимая
«сладкое гламур»…
Вот дядя Николай,
прошёл войну,
Я от него услышал
про щтрафбат,
он в Польше
был лишён своих наград,
за то,
что там устроил самосуд.
Тот самосуд
над мужем и женой,
что выдали
разведчиков его*.
В живых их
не осталось никого,
они соприкоснулись
со змеёй…
А вот станок,
на нём фрезеровал,
завод и техникум,
тогда ещё и пел,
я очень многого тогда
желал, хотел,
победы в спорте;
армия – финал.
Финал всему,
что было до неё.
Своеобразный то
водораздел
прощанья с юностью.
Здесь сильно повзрослел,
по нраву
и армейское житьё.
Прошли года,
прошло пятнадцать лет,
я стал другим,
отбросив всё,что прежде,
тогда ещё теплилась
и надежда,
что может лучше стать
страны сюжет,
Сюжет с названием
великим СССР,
я помню хорошо,
как всё происходило,
кого какая жаба
там душила,
как Горбачёв
боялся жёстких мер!
Да, власть была
бездарной до него,
но подлости
всегда с лихвой хватало,
она в страну
своё ввонзала жало,
ей было наплевать
на большинство!
Ушла и Армия,
я долго ею жил,
погоны капитанские
остались,
а по ночам
всё это возвращалось,
да совесть чистая
– я ей не изменил.
Потом опять
очередной вокзал,
опять учёбу
совмещал с работой,
своеобразны
прошлого заботы,
я их сегодня спрятал,
в шкаф убрал…
17.11.16.
* разведчики были убиты солдатами армии крайовой