Сергей Беспалов-Казахстан
Русь
- Россия, кто ты мне, подруга?
С листвой беспомощных осин
В твоих глазах течёт Ветлуга
И отражает неба синь.
Хотел бы звать тебя сестрою,
Как хлеб делить твою страду,
Навеки сшитым быть судьбою,
С кем зрел, как яблоки в саду.
Зимою в платьице невесты
Январской просишь мишуры,
А хлебосол кладет небесный
На реки хлопья снежуры.
Скажу, испив из русской чарки:
- Люблю тебя, как любят мать.
Не сможет бес и даже парки,
Другую Родину мне дать.
Пусть бьют челом единорогу
И пусть шаман дудит в дуду,
Позволь же, Русь, к тебе, как к Богу,
Я с покаянием приду.
Возвращение
Над церквями, над волжскою зыбью,
Над ржаною волной, Бог еси.
На закате заблудшею выпью
Возвращаюсь я в небо Руси.
Словом твёрдым, умелым, толковым,
Словно крыльями, режу озон.
Точно раб, разрубивший оковы,
Будто колокол, сеющий звон.
Не серебряным звоном бесчестья,
Что дурманит безусых юнцов.
Вздохом листьев, поникших в Полесье,
Проливаюсь на землю отцов.
Молвью ветра, осенней кручиной
Постою меж забытых крестов.
Иль молитвой гусиного клина
Помяну павших русских сынов.
- Видишь, Родина, алые птахи -
Символ новой славянской зари.
- Вы не рвите закат на рубахи,
Не терзайте вы Русь, снегири.
Не сивок, но ей Богу, всё ж выпью,
Степи Дона в бокал мой налей.
Пусть потом я заблудшею выпью
Упаду средь твоих ковылей...
Антискрижаль
Наверно было трудно Одиссею,
В кровавом стоне гаснущего дня,
Обтерши меч, отбросив портупею,
Хитро тесать Троянского коня.
Ничуть не легче старцу Архимеду,
Отбить атаки, чтивших Марса культ.
Седой мудрец умом мудрил победу,
Чертя чертёж бесовских катапульт.
Пожалуй и учёный Оппенгеймер,
Пока над Хиросимой плыл грибок,
В мозгу его сиял тщеславный гений
И скалился ехидный полубог.
Никак не меньше Нобелем Альфредом,
Кто рвущий души создал динамит,
Отправлено в Эдем, накрытых пледом.
Земельным пледом, что еще дымит.
Курчатов, Коэн, Сахаров и Браун --
И этот список все длинней, мне жаль.
Архангелы ведут последний раунд
И падший дух строчит свою скрижаль.
И тем из вас, кто раз вкусил успеха,
Кто не оглох под свист лихих секир.
Важней всего, оставшись человеком,
Придумать лучезарный, светлый мир.
Русская
На пруду в снегу осока,
Словно в пене помазок.
Да Луна висит высоко,
Как на шее образок.
Колядуя в окна, в сени
Снег порхает саранчой.
Как сказал бы С. Есенин:
- Всё накрылось "епанчой".
Ворон смуро ёжит перья,
Ночь бела, как береста.
Только старая Лукерья
Взгоду просит у Христа.
Дом ютится у пролеска:
Ставни, свечи, печь с трубой.
А в глазах её пролеска
Звёзды рядит в голубой.
Волгоокая славянка,
Но булатна, будто штык.
Молчалива, как горянка,
И святой, иконный лик.
Из- под шалочка косицу,
Как пожухлый лист льняной,
На библейскую страницу
Обронила в час ночной.
- Ничаво,- вздохнёт украдкой,-
Развя ж то больша беда?
Сколько ж бед на бабью прядку,
Не скупясь, мела судьба.
Муж погибший под Пиллау
В трижды клятой той войне.
Век душа её пылает
С ним на танковой броне.
Сердце горем так набито,
Будто трубка табаком.
Сын- десантник сгинул в битве
Под афганским кишлаком.
Добровольцем, внук Егорка
Принял свой последний бой.
На Донбассе травы горьки,
Болью пахнет зверобой.
Губы шепчут:- Боже, Боже,
Лад даруй лихой Руси.
Грудь за правнука тревожит,
Крест, как вздох свой, жму в горсти...
Над иконкой мандрагора,
Морок с верой всё в комок.
Я бы выпил с ней кагору,
Да помог бы, если б мог.