Дорогой горечи мирской —
святой и грешной,
где я шагаю за строкой,
бреду неспешно,
плетутся тени злых ночей
за мною следом.
Там я — ничья... и ты — ничей...
Лишь лапа пледа
тихонько трётся по плечу.
Спасибо зверю!
А я молитвенно молчу...
Молчу и верю...